один:
«Что это с тобой»? – женщина насторожилась данным состоянием Эвелин, – слышен чёткий хрипловатый голос.
«В ладони моё отражение…», – отвечает расплывчато.
«С этого всё и начинается».
Но с третьим ударом, машина кубарем покатилась вниз, вращаясь вместе с однородной его массой, как куча горных пород, сваленные в карьер. И смогла остановиться лишь по команде ледникового змея, занёсший их в новое неведомое место, но с чудной органической активностью, как новая обшивка интерьера для стен, с ужасом наблюдающие прибытие нового человеческого аппарата для передвижения.
Всё закончилось, и снова наступила такая темнота и лёгкость в пространстве, будто выбросило в космос, – в безграничную ширь, в которой даже звёзды не рискнули бы зажечься. Показалось, что в запасе есть вечность, и ещё достаточно будет возможностей разобраться с последним видением. Оно было яркое, проснувшееся в экстренной обстановке. Но, как и прежде, дало лишь намёк, породив в проснувшемся сознании одни вопросы.
С ещё одним, но более лёгким ударом, Эва окончательно пришла в себя, и поняла, что машина умерла, и больше никогда не заговорит тот голос, своим тембром похожий на её. Подняв руку, – та упала. Оторвав затылок от панели, – голова её плавно опустилась на место. И снова затошнило. Протяжно застонав, зажёгся тусклый огонёк, к которому потянулась пальцами. Но что-то мягкое остановило. Проследив передвижение шарика, рефлекторно прижмурилась, но, увидев то, как новая «звёздочка» зависла в углу кабины, поняла, что это обычный фонарь, находящийся в руках у Защитника. И далее, дождавшись восстановления резкости, положила рукав на глаза, очень громко застонав.
– Марсоходу хана, – грубый голос Рика наполнил кабину новой истиной.
– Хорошо… – простонала она, и зашевелилась, чтобы сползти с приборной панели. Но не получилось беззвучно это сделать, а отозвалась болезненным стоном. Подождав секунду, пока не появится чувствительность ног, осмелилась поползти в направлении своего седла. Но оно было оторвано, и висело кривовато. – То есть, хорошо, что ты цел… – только сейчас ей дошёл неверный смысл первого слова.
– Пока тут «загорала» пришлось облазить всё вокруг… Пещера большая.
– И сколько я лежала?
– Достаточно! – ответил он громко, с претензией.
Наконец, она смогла собрать себя до кучи, и только сейчас поняла, что не вся одежда на теле осталась, а та, что имеется – перекрученная, местами порванная, особенно на животе, обнажая очаги с молниями тёмных вен, и некоторыми участками кожи, с холодной корочкой на месте ран. Вонзив пальцы в волосы, подбираясь к затылку, почувствовалась липкая, но холодная слизь, сочащаяся из раны. Рефлекторно зашипела, от боли. Но, почувствовав на себе его взгляд, подняла глаза, и в полумраке светло-голубого фонаря, обнажилась правая часть лица её Защитника, с восстановленной
