но капли, поливая лицо девушки, и, отрываясь от губ превращались в острые льдинки, и падали на землю, как стекло. В последнее своё мгновение, перед тем как завершить свой заключительный цикл, он слепо посмотрел в её глаза и понял в чём дело:
– Она тебе позволила…
Исчезнув тело, его «душа» не смогла «переметнуться» в другого – как гравитация, меч засосал её себе. Блеснув ярко голубым светом, на мгновение, всех ослепил, время поставил на паузу, а длинные линии косого дождя превратились будто в струны, что завибрировали в такт последнего удара сердца.
Девушка сделала вдох, и, оторвав одно колено подняла рукоять меча. Направив его к небу, произнесла эпохальную речь:
– Я – «Страж Медведицы»! Я – Арктур, кто этим убийством доказал свою преданность миру, согретый лучами новой звезды. Я – тот, кто принесёт вам верное будущее!
Вместо дождя пошёл град, но не тот тупой, которым владеет природа, а хищный и острый, что превратился в миллионы осколков ледяного стекла. Потеряв дар речи, люди попадали. Кто-то умер, наземь упал, истекая кровью; кто-то ослеп… оторопел и провалился в ступор, а кто-то – пополз на брюхе, как земноводное, чтобы всем донести её слова. И сказать, что Система Обороны будет повергнута.
3
Эва не спала, а только делала вид, что решила вздремнуть. Показалось, что устала, и головная боль, пульсирующая в правом виске, тянула затылок к спинке сиденья. Но сон, как и еда – не насыщает организм необходимой силой, а вынуждает расходовать внутреннюю энергию, запасы которой невозможно прочувствовать. Ясно понимала, что это один из механизмов её эволюции, и его продолжительность напрямую зависит как от физического состояния, так и от многих внешних факторов, требующих изменения.
Что-то в её организме сидело как инопланетное существо, парализуя естественные биологические процессы. Стала себя чувствовать другой с тех пор, как восстановили жизнеспособность в лаборатории. Другой – не внешне, а внутренне… И ей хотелось бы верить, что на этот раз – «хорошей» Эвелин.
Вообще, память – странная штука… Вроде бы, закрыв глаза, ты что-то видишь, нечто давнее, знакомое чувствуешь, будто это было в прошлом, и произошло именно с тобой. Но, в то же время, отзываясь на вспышки картинок в потерянном воображении, и то, как реагирует разум на ассоциативные чувства, задаёшь себе вопрос: на своём ли я месте? Здесь ли я был рождён, выращен и был отпущен на волю? А, может, это сон? Может, это выдумка? И моя реальность совершенно иная, а мир, из которого прибыл имеет другие черты?
То же самое чувствовала Эвелин. Вроде бы есть плоть… да, она странная, но существует прошлое исключительно в памяти. Оно не однозначное, и каждый логический путь, куда бы не пошла в поисках истины, заканчивался пропастью. Была ли жизнь? Была. Была ли рождена естественным образом? Кажется, была, если состоит из плоти и крови. Хотя… нет, она чувствует развилку, с тех пор, как обмолвилась словом об эксперименте. И уже сама была в растерянности: человек ли до сих пор, или нечто новое?
