Он спит в это время.
– А тогда зачем мы едем к нему?
– За золотом
– Но король спит. Кто же нам даст золото?
– Ты глупец. Золото никто никогда не даёт. Его можно только украсть, – задумчиво сказала фея.
– Зловринда, я точно знаю, что у Мудрого нет в королевских банках ни одной ржавой монеты.
– Правильно. Там нет. Своё золото он прячет под кроватью, поэтому он называет себя «Мудрым».
– Но как мы возьмём его, да ещё из-под кровати?– взволнованно спросил Людоедий, мысленно видя в своих руках чужое золото, которое тотчас стало его золотом.
Людоедий нетерпеливо заёрзал на кресле кареты, думая о том, где спрятать золото. Уж, конечно, не под кроватью. Опасно. Слуги иногда мыли пол в его спальне. Могли заглянуть под кровать. А там золото. Людоедий мысленно увидел, как к нему потянулись множество рук, и гневно закричал, подпрыгнув на кресле:
– Не сметь! Не трогайте чужое золото, добытое трудом и потом!
Но так как он сейчас находился далеко от своей спальни и его гневный крик не могли услышать вороватые слуги, Людоедий в отчаянии сжал руками свою голову и, качаясь из стороны в сторону, с укоризной в голосе сказал:
– Как вам не стыдно.
И, опомнившись, прислушался к тому, что говорила фея:
– Ты вот думаешь: зачем я послала гадкого Урия в сны короля Мудрого? А для того, чтобы Аксель – Тайный хранитель королевской печати, он же Магистр королевских снов – покинул замок и отправился на поиски Урия. В замке все сейчас спят. Посмотри.
Фея, смеясь скрипучим смехом, чуть сдвинула пальцем занавеску на окне в сторону. Им навстречу по дроге мчалась карета, окружённая большой группой всадников в синих плащах. Такие плащи носили только охранники королевских снов. Фея вдруг умолкла и плотно закрыла свой рот. Задвигала руками на поясе, что-то там ища. Наконец, нашла зеркало, осмотрела в нём лицо. Оно стало тёмным, так как пудра вся слетела с него от смеха феи.
Нет, Урий ошибся. Зловринда была настоящей женщиной и очень внимательно относилась к своей внешности. Она достала из кармана пудреницу и начала покрывать лицо густым слоем белой пудры, чтобы её лицо стало таким же белым и юным, как у молодых девчонок, которых фея терпеть не могла.
– Да, я их всегда не любила, – пробормотала Зловринда. – Помню…тысячу лет назад, когда мне было двадцать…
– Зловринда, – перебил её Людоедий, – а что, тысяча это больше или меньше двадцати?
– Конечно, тысяча меньше двадцати.
– А насколько меньше?
– На тысячу, – уверенно и без улыбки сказала Зловринда, продолжая покрывать своё лицо пудрой.
Людоедий было подумал, что надо бы спросить у придворных о том, что такое «тысяча». И тут же отрицательно качнул головой, потому что придворные могли решить, что он глупый. Ведь Людоедий был доктором математических наук, профессором арифметики. И ему уже готовили
