ее религией духовной значимости в любовных проблемах. Тогда любовь под ее патронажем могла бы править миром. Привести же к новому сознанию и тем самым создать новое понимание женщины-жрицы для новой гражданской семьи и сотворения на ней не вечных, но законных отношений. Каким образом это могло быть, практически конкретного решения он не находил. Был только убежден, что цель правильна. Иногда задавался вопросом: «Почему бы формирование мира с гарантированной, но временной увлеченностью не осуществлять в некоем Храме, как вратах свободной любви?» Ведь вечной люби – убежден был он – не существует, и вечный брак может со временем выступать для кого-то уже насилием и дискриминацией счастья.
«Ишь куда опять тебя понесло, – будто промычал однажды в ухо опять ему человек с небесным благоуханием из подсознания. – На сцену значимости опять тебя, каналья, тянет. Хочешь пройти по воде и превратить воду в вино или возродить новое пришествие Христа в женском облике? Не хочешь ли ты сделать женщину-рабыню царицей религии любви – это же мифические планы. Матриархатом попахивает. Нельзя делать женщину царицей права любви, морали и тем более дарить ей власть в виде религии для построения мира на любви и без войн, не получится. Женщины, по божьему выражению, – подвластные существа и недаром сотворены из ребра мужчины. Об этом даже не мечтала спасенная тобой девчонка в Чечне, она, как все дети, мечтала только о мире без войн, и тут женщины ни при чем. Ты взрослый муж, и тебе мечтать об этом неприлично, седину не смущай. Твой Храм в современном мире не может олицетворять Грааль любви и даже душу Марии Магдалины с ее душевным поиском и крестовым истязанием своего душевного несовершенства».
Он выругался на своего невидимого преследователя мыслей, но это его не заставило молчать. Он рассмеялся над ним и продолжал паковать его сознание: «В таком разносе мыслей дойдешь до того, что захочешь образовать и свое виртуальное государство с партией любви. Защита мира любви с защитой и помощью женщинам может дать сторонников, но будет ли истиной? Можешь, конечно, это представить параллельным миром с даром духа созидания, а по его значимости – бессмертие. Рассматривай это как сказочное проявление добра. Соберешь из добровольцев армию любви, религию, валюту любви и веру своего мира с искусственным интеллектом и увидишь небо в клеточку. Будешь утверждать день святой мечты из камеры, где любовь с обрядами поклонения окажется дубинкой. Будет занимательно кое-кому посмотреть на тебя, но и только, этим и будешь довольствоваться. Сам говорил, что путь к вершине начинается с выбора цели, и столбовой дороги к ней нет. Только вот шагай к мечте кривой дорожкой развлечений и помаленьку, может быть, наскребешь на мечты деревеньку, только так тебя, как колобка, не съедят, и твои алые паруса, как Грина, не сгорят».
– Ох, как ты меня загружаешь, мой божий человек, заткнись! – кричал, наливая рюмку ему и себе, если такое было, когда он выпивал. – Я в тумане своих мыслей не запутаюсь, но растворюсь и исчезну преждевременно в никуда, если буду слушать у каждого фонаря шум от ветра и дождя.
После чего напивался порой еще больше, пытаясь забыться, и в таком состоянии просил неизвестность
