помог.
Да и вообще, дядя Костя абсолютно точно описал натуру человека, сидящего близ меня. Добрый, застенчивый, искренний, охотно готовый услужить любому, кто ни попросит, причем сам же искренне радующийся любой такой возможности.
За время пребывания на Руси я успел насмотреться на служителей церкви. Хватало среди них разных, особенно среди «черного» духовенства, то есть монахов. Но по левую руку от меня сидел тот, что «из настоящих» – иначе не скажешь.
– А вот твое имечко мне ранее слыхать как-то не доводилось, – донеслось до меня сквозь раздумья.
– Разве всех святых упомнишь, – пожал плечами я. – Но что до перевода, то оно мне как раз подходит – означает «счастливец».
На каком языке, я благоразумно промолчал. Ни к чему отцу Антонию знать, что, скорее всего, в православных святцах такое имя вообще отсутствует.
Сразу могут возникнуть ненужные вопросы насчет моей веры, а там недалеко и до предложения принять святое крещение, перейдя в православие, а я к этому не шибко стремился.
Пока, во всяком случае.
К тому же в перспективе крещение сулило массу неудобств.
Это вначале полдня на процедуру и вроде как отделался. Проблема в том, что она будет только первой, но далеко не последней.
Сейчас мне куда как хорошо. Пока народу наплевать, хожу я в свой костел, кирху или что там у протестантов имеется или не хожу. К тому же кальвинистов в моем окружении не имеется, так что вообще свобода и полная бесконтрольность.
Зато стоит мне перейти в православие, как тут же придется выстаивать обедни, ходить на исповедь, часами потеть во время различных великих праздников, на которые церковь весьма богата, а оно мне надо?
Правда, избежать подобного разговора все равно не удалось.
Оказывается, знал священник о моей «неправильной» вере. Предупредил его о том сам Борис Федорович, сделав это с благой целью, дабы отец Антоний не надоедал мне попреками в том, что я не ходок на богослужения, литургии, обедни и прочее.
Однако получилось как бы не хуже – дня не проходило, чтобы тот не сокрушался по этому поводу, все время вспоминая моего «отца» и как бы тот, будучи жив, негодовал по поводу моей веры.
Правда, насчет крещения – или правильнее перекрещивания? – не приставал. Лишь раз, заговорив об этом где-то в самом начале нашего путешествия, но получив уклончивый ответ, он по своему обыкновению охотно закивал головой и заметил, что и впрямь к оному великому таинству второпях лучше не подходить.
Да и насчет крестного отца с матерью тоже надлежит помыслить яко следует.
– Вот от святых книг не откажусь, – заметил я. – Очень хочется знать, как там у вас про все написано. А уж тогда, после их прочтения, обмыслив все как следует, и определюсь.
– А чего тут мыслить-то?! – бесцеремонно влез в наш разговор второй мой спутник, сидящий по правую руку от меня.
Этот выглядел куда хуже Апостола – неопрятный, любитель приложиться к жбанчику с
