за успехами Софии – и моими, заодно. Мне не нравилось, что он особенно старался быть самой любезностью перед Софией в моём присутствии. Софии не нравилось, что я сам не могу оказывать знаков внимания без подсказки или намёка. А мне оставалось или винить во всём матушку, или признаться, что сам бы мог изменить в себе что-нибудь. – Кто поставит против Софии?
– Кстати, почему она звонит тебе каждый день? – поинтересовался Жан.
Он не язвил на эту тему. То есть, съязвил только один раз. После чего я твёрдо попросил его не делать это предметом для шуток.
– Хочет показать, что всегда во всём разбирается лучше, – пожал я плечами. – После того, как отца не стало, мне приходится расхлёбывать одному.
– Хорошо, что мы здесь, – Жан поднял бокал. – За независимость!
Кто с улыбкой, кто всерьёз поддержали этот его тост.
Брюс, парк «Иероглиф», 20 октября 2009 года, 7:30
Отчего-то и я, и она выбрались в то утро в парк пораньше. Осенняя свежесть бодрила меня сильнее, чем летняя.
– Ты многого добился, Брюс, – похвалила она, после того, как мы поговорили о том, о сём. – Что теперь?
– Теперь? Буду добиваться большего, – я не раздумывал долго. Третье место по фехтованию, наша баскетбольная команда обыграла все остальные факультеты и сборная для игры с Римом – это наша команда, почти без замен. Четвёртое место в шахматном турнире. И я даже смог сыграть с Софией вничью – как она говорила, я играл очень интересно. И звонки от матушки из отупляющей и отвратительной процедуры стали простой формальностью.
– Замечательно, – она взяла меня за руку. – Брюс, я помогала тебе, как ты думаешь?
Я подумал.
– Да, Ники, – и заметил странный холодок в её взгляде.
– И как помогала?
– Наверное, не позволяла сидеть сложа руки.
Она рассмеялась, сильно сжала мою ладонь. Придвинулась ко мне.
– Да, я помогала. Но только сначала. Потом ты всё делал сам. Брюс, я говорила об испытании. Не обещаю, что оно будет приятным. Я очень надеюсь, что ты справишься.
– А если нет?
Она внимательно смотрела мне в глаза.
– Брюс, лучше об этом не думай. Ты не представляешь, на какие гадости я способна, если меня разочаруют.
Мне трудно было представить, что она может быть способна на гадости. Так и сказал.
– Брюс, – она взяла меня за руки. – Я больше не буду помогать. Ты сам со всем справляешься. Твои сны, там, где есть я… тебе осталось немного, чтобы они перестали быть снами.
Я чуть не покраснел. Откуда она знает? Я рассказывал? Может и рассказывал, у нас с ней бывали иногда очень откровенные разговоры о жизни.
– Иди, – она отпустила мои руки. – В воскресенье, у озера, в шесть часов утра. Я буду ждать.
Через четыре дня? Интересно, что же там такого будет.
– Ни с кем не говори об этом, – предостерегла она. – Не подведи меня.
Этот
