пожала мне руку («не положено, но куда денешься?»).
– Я София Лоренцо, – она кивнула. – Большое спасибо, Брюс. Мне теперь…
– Я провожу вас, – я вновь поднял сумку на плечо. Бедное плечо. Бедные плечи.
Мадам Цербер оказалась неожиданно приветливой, едва София появилась в дверях. Уже через пятнадцать минут София получила ключ от комнаты и я затащил её сумку в лифт. Хороший лифт, просторный.
София молча нажала кнопку пятого этажа. Мой – третий. Я протянул руку к кнопке третьего, оглянулся на Софию.
– Сама справлюсь, – отозвалась она тут же, не поднимая взгляда. – Простите, Брюс. Я ужасно устала от поездки. Я сама донесу свои вещи.
Похоже, с логикой у кого-то из нас не в порядке. Я пожал плечами, нажал кнопку третьего этажа. Лифт мягко тронулся. Очень уж медленно ползёт – до третьего этажа тащится чуть не минуту.
– Спасибо, Брюс, – я оглянулся, улыбнулся ей и кивнул. Как она сумела прожить так долго? Если спросить самой в канцелярии для неё – непосильная задача, что будет с ней дальше?
А тебя это волнует, Брюс?
Я обнаружил, что стою у входной двери и пытаюсь понять – мне почудился этот голос, или я сам себя спросил?
Ответа не было. Я вставил ключ в гнездо и вошёл.
Брюс, общежитие, 6 июля 2009 года, 18:00
Когда всё вокруг становилось особенно плохо, я брался за книги. И необязательно за развлекательные. Глаза себе чуть не испортил совсем. Хожу без очков, хотя все окулисты всегда ворчат – нельзя без очков, нельзя без очков. Можно.
Сейчас это тоже помогло. Я сел за стол и… Доминик, София и все странности вчерашнего вечера напрочь покинули меня. Учебники не бывают увлекательными? Ещё как бывают. Когда глаза потребовали отдыха, я обнаружил, что давно пора ужинать – а я ещё не обедал.
В холодильнике есть разве что лёд. Значит – вставать, и топать в магазин. В супермаркет. Или зайти в кафе. Пожалуй, вторая идея мне нравится больше.
Я поднялся и ощутил, как всё затекло. И заметил бумажку на полу.
Чек!
Я поднял его с пола, и вновь сунул в карман – машинально. Выкинуть его, подумал я. Что мешало мне выкинуть его немедленно? Вроде бы ничто.
Все пути ведут в «Иероглиф». Точнее, через «Иероглиф». Ближе к вечеру в парке почти никого не осталось. Я шёл себе, и глазам было на чём остановиться – за парком ухаживали, сразу видно. Я не понимаю ни единого иероглифа из тех, что в изобилии вокруг – таблички, рисунки на бетоне, кусты и целые лужайки, выстриженные так, чтобы изобразить нечитаемую мудрость.
Чтобы попасть в «Старую лампу», нужно повернуть направо примерно на одной трети пути. Сам не понимаю, отчего именно «Старая лампа», это не самое дешёвое из здешних кафе. Если посмотреть на план кампуса, то супермаркеты и всё такое находится за его пределами. Однако оград, охраны и собак нет – прогулялся по тропинкам, вышел в ворота, которые никогда не закрываются – и вот он внешний мир, городок рядом с Университетом – в котором всё то, о чем не думали два
