Эва. – Чем я провинилась?? Почему именно я?! За что меня наказали?! В чем моя вина?? Что не так я делаю?!! Как я теперь буду одна, без них?? – в голос ревела. Волком выла. Вцепилась в него, ногтями, пальцами впиваясь в кожу. И вены ему вспарывала своим плачем надсадным, надрывным.
Он обеими руками откинул ее голову, заглядывая в глаза. Один хрен темно и ни черта не видать. Но всматривался в ее лицо, в глаза ее, наизусть помня, какие они зеленые.
– У тебя есть я, слышишь? Ты не одна. Я всегда буду с тобой. Буду рядом, если понадоблюсь, – хрипло поклялся он. Поцеловал ее в лоб и, не отнимая губ от кожи, чуть повернув голову, забубнил:
– Нет тут твоей вины, малыш. Это жестокая реальность во всей своей красе. Одному черту известно, почему их забрали именно сейчас. Но ты не одна,слышишь? Теперь я буду с тобой. Что бы ни случилось, ты всегда можешь на меня положиться.
Малая продолжала заливаться слезами, но уже не так горестно. Так они и стояли в обнимку. Марк перебирал ее волосы, кайфуя от их тяжести и длины. Нет, не так. От того, что они по-настоящему такие густые и гораздо длиннее, чем были при первой встрече. Уткнулся носом в макушку и вдохнул полной грудью ее запах – ее настоящий запах. Ветер. Она пахла свежим теплым ветром и примесью хвойного леса. И он совершенно четко чувствовал прикосновение маленькой девичьей груди через тонкую ткань пижамы. Даа… девочка подросла за этот год.
Эве так хорошо было в его объятиях. Так правильно. Словно там ее место. Так тепло и спокойно в его больших руках, прижатой к сильной груди. Такую уверенность вселил в нее клятвенными заверениями, что она и впрямь поверила, что он всегда будет с ней. Теперь он о ней позаботится и защитит от всех невзгод. Появилась первая робкая надежда на не такое уж и мрачное будущее, каким оно рисовалось еще утром.
Простояли так довольно долго, пока Эва окончательно не успокоилась. Откинула голову назад и Марк сумел различить черты ее лица – глаза привыкли к темноте. Охватил руками ее голову, провел большими пальцами по щекам, стирая остатки слез. Его и без того большие руки казались огромными на ее маленьком аккуратном лице.
– Как ты, малыш? – тихо спросил.
– Лучше. Спасибо тебе, – прошептала в ответ малая.
– Тогда идем спать.
– Да.
Но вопреки своим словам, она положила щеку обратно на его голую грудь, а он совсем не был против. Кожей чувствовал ее дыхание, сам дышал ею. И в эти самые минуты он испытал неизведанное доселе глубокое, самое настоящее чувство умиротворения. Удивительно, как в такой трагичный день он был почти счастлив, стоя на крыльце теплой ночью и обнимая эту малышку. Свою малышку.
Подивился ее честности. Что вот так, без прикрас, призналась в истинной причине своих слез. Не у каждого взрослого хватит духа признать такое, а тут – совсем девчонка, а смелости не занимать. Вся такая непритворная, открытая, искренняя…
Прощаясь с ней на следующий день, в ее бесхитростных глазах отражались огромная благодарность за
