себе легкой и воздушной. Как сахарная вата, которую продают на ярмарке.
– Что ты там говорила про мой коварный план? – Он опустился в соседнее кресло и чуть подался ко мне.
– Коварный план?
– Да, по спаиванию невинных девиц.
– Я такого не говорила, – отмахнулась. – Я имела в виду, что вы нагло воспользовались тем, что я не пила игристое вино.
– Это одно и то же.
– Разве?
Третий звонок оборвал наш диалог, я чуть подалась назад, позволяя себе откинуться на мягкую спинку кресла: сейчас это было мне просто необходимо. Занавес разошелся в стороны, открывая второй акт новой сценой. В доме любовника Виттории давали прием, где она и познакомилась с одним из правителей города.
– Все-таки вы раскрыли мне всю интригу, – заметила я.
– Неужели?
– Вот если бы вы не сказали, что у Виттории дель Попцо…
– Дель Поззо.
– А я как сказала? В общем, если бы вы мне не сказали, что у нее был роман с правителем, я могла бы подумать, что эта история совсем о другом.
– О чем же?
Учитывая, что говорили мы едва-едва слышно, чтобы даже случайно не помешать ни актерам, ни зрителям, приходилось постоянно напрягать слух.
– О том, как женщина понемногу влюбляется в мужчину, который убил ее отца и разрушил ее жизнь, а потом узнает, что это все сделал он.
– И что случилось потом?
– Не знаю, – я пожала плечами. – Сначала я подумала, что она убивает его, а потом себя, но это слишком жестоко.
– Дитя, воспитанное на классике.
– Что вы сказали?
– Ты не хотела бы попробовать себя в драматургии?
Я обернулась: Орман улыбался.
– Вы снова надо мной смеетесь?!
– Что ты, Шарлотта, как можно?
– Смеетесь! – воскликнула я. – Вы сегодня весь вечер надо мной смеетесь! А знаете, что? Не стану больше с вами разговаривать.
Я отвернулась к сцене, давая понять, что разговор окончен.
Отношения Виттории и Джанкарло (так звали мужчину, которого она полюбила), развивались стремительно. Несмотря на то, что он собирался жениться на другой, а она запятнала свою честь внебрачной связью, их влекло друг к другу с неудержимой силой. Поначалу они оба противились этому чувству, но запретная страсть оказалась сильнее. Сильнее невозможности таких отношений, сильнее обстоятельств, сильнее сомнений Виттории о том, что его интерес угаснет после первой ночи.
Поймала себя на мысли, что слежу за происходящим, затаив дыхание. Мне одновременно хотелось поддаться соблазну вместе с Витторией, и в то же время… В то же время я отчаянно боялась того же, что и она. Ведь Орман не сказал, что эта влюбленность закончится хорошо.
– Шарлотта, – негромкий голос за спиной. – Отпусти подлокотники, они ни в чем не виноваты.
– Я с вами не разговариваю, – дернула плечом.
– Уже разговариваешь.
