физической боли…
Любимый ученик Сократа Антисфен утверждал, что для человека самая необходимая наука – умение забывать ненужное. Но он не разъяснял, что должно считать «нужным», а что можно отнести к «малозначимому» и напрочь вычеркнуть из памяти…
Память моя, как лавка торговца из солнечного Индостана, переполненная сладостями и специями, благовониями и пёстрыми тканями, под завязку оказалась забита цитатами из древних греческих рукописей и сюжетами собственных воспоминаний. Обрывки случайных разговоров, мозаика картин из близкого и далёкого прошлого, грёзы о будущем…
С каждым годом моя «копилка» всё больше наполнялась фактами, событиями, мыслями… Они не давали мне покоя. Чтобы избавиться от их власти надо мной, я стал записывать всё значимое на восковую табличку, взяв за отсчёт день смерти Агазона.
Спустя год Юл Антоний достиг совершеннолетия и перестал ходить на уроки. Принцепс доверил ему жреческую магистратуру и пообещал руку своей племянницы Клавдии Марцеллы Старшей. Вместе со своими сестрами, Юлией, Тиберием и Друзом она до поры до времени ещё продолжала учёбу, но упражнения в греческом и латыни её интересовали куда меньше, чем предстоящая свадьба. Ещё бы – такой красавец, как Юл Антоний, достался ей, а не этой задаваке Юлии…
Прежде я замечал особое расположение Юлии к Юлу Антонию. Но решение о предстоящем замужестве двоюродной сестры она восприняла на удивление спокойно. Вполне возможно, что её детская влюблённость тут же закончилась, как только предмет воздыхания исчез из поля зрения.
Она за последнее время изменилась. Под её девичьей столой явно обозначилась грудь. Однажды на занятиях Юлия вдруг потеряла сознание. Рабыни унесли её в покои, и несколько дней Юлия не приходила в класс. Эскулап успокоил, что ничего страшного нет, что такое нередко бывает, когда девочка взрослеет.
И правда, через несколько дней Юлия, пышущая здоровым румянцем, появилась на уроках.
Вскоре Талл, ставший главным секретарём вместо Пола, впавшего в немилость, сообщил, что Цезарь собирается выдать Юлию замуж за своего племянника Марка Клавдия Марцелла.
Это была уже третья её помолвка. Ещё малым ребёнком Юлию обручили с сыном Марка Антония и Фульвии – Антиллом, в ту пору десятилетним мальчиком. Однако после поражения Марка Антония наречённый жених Юлии был обезглавлен по приказу несостоявшегося тестя. Вторым претендентом считался гетский царь Котизон, но и он неожиданно погиб при неясных обстоятельствах.
Мне стало страшно за судьбу нового жениха, которому едва исполнилось шестнадцать.
– А сам Марцелл желает стать мужем Юлии? – спросил я у Талла.
Он усмехнулся с чувством явного превосходства надо мной, ничего не понимающим в большой политике:
– Сливу никто не спрашивает, кем она хочет быть съедена за обедом. Цезарю нужен наследник, связанный с ним родственными узами теснее, чем его пасынки. Этим наследником
