Дмитрий Дмитриевич Шостакович стал секретарём союза, он часто приезжал сюда осенью на белой «Волге», когда бывал в Ленинграде. С ним всегда была его старшая сестра Мария Дмитриевна Дидерих.
– Дидерих? – оживился Сергей.
– Да… По мужу… Баронесса. Солила грибы в своих эмалированных вёдрах. Предпочитала белые грузди… А грузди ей находил Моцарт…
– Моцарт?! – ещё больше изумилась Динара. – Амадей?
– Нет… Волкодав. Когда Шостаковичи перестали приезжать, он исчез… Всё это было ещё до меня… Может быть, сказки, а может быть, и не сказки, – закончила экскурсию Кирсти.
Иван и Динара стояли молча.
– Вы думаете, это мистика!.. Я во всё это поверил ещё в прошлом году, – Сергей поддержал свою подругу.
«Тараканы» в голове Седого… В ней благополучно уживались немецкий «орднунг» и постоянное душевное беспокойство, которым он заразился, занимаясь музыкальными экспериментами Арнольда Шёнберга. Известно, что австрийский композитор всю жизнь страдал фобией. Его преследовала цифра «13». Он родился тринадцатого числа. Ждал смерти каждого тринадцатого дня… И умер за тринадцать минут до полуночи в возрасте 76 лет, чётко делимом на тринадцать долей… Это доверие ко всему странному, необъяснимому передалось и нашему композитору-авангардисту.
– С Австрией, действительно, связано много загадочного, – заметил Иван. – Например, в её национальном древнем государственном гербе – СЕРП и МОЛОТ!
Он засмеялся, и стало ясно, что ещё в одном деле он прекрасно разбирается – в геральдике, или гербоведении.
Они стояли возле круглой печки-«голландки».
– Вот его заветная вьюшка… – показала Кирсти. – Дмитрий Дмитриевич её слушал.
Дмитрий ШОСТАКОВИЧ
Герб СССР
– Заветную вьюшку?..
– Я знаю, что он слушал печную трубу, её мотивы… Тишину надо слушать… Здесь замечательная тишина, драгоценная.
– Была… – добавил Седой. – Я помню… И ты, дорогая, я вижу, помнишь?
– Перестань! – она отмахнулась.
Композитор приложил ухо к вьюшке на печной трубе, пожал плечами:
– Там, по-моему, просто вода журчит, водопровод рядом… – он обнял девушку за плечи и поцеловал в висок. – Фантазёрка…
Из всех этих подробностей складывалось впечатление, что Кирсти просто соскучилась по Серёже и выманила его сюда на главный финно-угорский праздник Юханнус (Иванов день), до которого осталось меньше недели.
Заметила это и Динара.
…На стареньком рафике, в народе называемом «буханкой», подъехал коммерческий директор «Дачи» Петрович. На бортах этой машины сохранилась надпись крупными буквами «СОЮЗ КОМПОЗИТОРОВ СССР».
– Что за сходка? Кира, в чём проблема? – Петрович старался не дышать на гостей, отводил раскрасневшуюся физиономию в сторону. – Кира, кто это?
– Здравствуйте, Борис Петрович! – Серёжа
