мой личный биограф и ассистент! Хе-хе-хе!
Пашка как-то часто и мелко засмеялся, оставшись, по-видимому, очень довольным своей шуткой, невольно пришедшей ему в голову.
– А-ну, расцепи свою клешню! – Он кивнул в сторону Мишки, давая понять, чтобы Митька отпустил того. – И нечего зубы-то скалить.
Слова его прозвучали угрозой. Он явно намекал на профиль своей «специальности».
– Ой!.. Штой-то не расцепляется!.. – изобразив на лице удивлённый вид, разгубленно произнёс Митька невинным голосом. – Что делать-то будем?
Последние слова Митька произнёс на манер Мишки-Клаксона, смешно прогундосив их, напоминая тем самым недавнюю сценку с Кузиными очками.
– Митюш, а Митюш, слышь?
Только сейчас Кузя увидел прислонившегося к стене дома какого-то мужчину.
– А-ну их, брось, не связывайся. Пошли лучше домой, матушка, небось, заждалась.
– Да погоди ты, пап, я сейчас!
– Последний раз предупреждаю: отцепись от хмыря! – Пашка, грозно набычившись, сжал кулаки.
Митя стоял, и, казалось, непонимающе хлопал глазами.
Кузя весь напрягся, с волнением ожидая приближения развязки. Ему тоже хотелось сказать Митьке, чтобы тот не связывался с этой шантрапой. Кто его знает, что у них там на уме. Жорка стоял несколько поодаль от Пашки, засунув руки в карманы модного синтетического плаща. Он выжидал, приготовившись к активным действиям, по первому же зову своего напарника. Наконец Митькин вид и его неуместная улыбка привели Пашку в бешеную ярость.
– Та-а-ак, не понимаешь! Ну – лады! – Он со спокойным видом развернулся на все сто восемьдесят градусов. Пройдя несколько шагов, резко развернулся. Всем корпусом подавшись вперёд, он метнулся к Митьке.
Но потасовки, как таковой, неизбежность которой была очевидна, так и не произошло.
– И-и-ийя!.. – Ступня вскинутой вверх Пашкиной ноги, направленная прямо в лицо противника на манер героев голливудских кинобоевиков, пулей промелькнула в воздухе.
Митька, сделав вид, будто хочет о чём-то спросить Мишку-Клаксона, наклонился к его уху. Нога нападавшего, пройдя мимо его лица и ощутив вместо него зияющую пустоту, упёрлась в железную твердь опоры.
– У-у-у-..! – Натуженный, протяжный Пашкин вопль и басовитый гул фонарного столба сплелись в едином, дружном дуэте. – Нога-а-а-.., У-у-у-.., падла!..
Подогнув под себя, по всей видимости, вывихнутую или сломанную ногу, обхватив её обеими руками, онн крутился и корчился от боли, лёжа на асфальте.
– Эй, биограф! – с иронией в голосе спокойно произнёс Митька, обращаясь к Жоре-Интеллигенту. – Помог бы что ли своему авторитету, а не то вишь, как разбрэйковался!
Однако, тот стоял в растерянности и нерешительности, не в силах сдвинуться с места.
– Давай, давай! – подбодрил его Сапожков. – Ну, кому говорят? – ещё раз, но уже приказным, требовательным голосом,
