подошёл к компании, но здороваться не стал.
– Угощайся! – Пашка протянул бумажный кулёк с жареными семечками.
– Спасибо, не хочется, в горле за последнее время что-то першит.
– Ну, тогда присаживайся. Как-никак – свои! – предложил Пашка, и тростью, с которой он теперь не расставался с памятной всем поры, слегка осадил распластавшегося по левую сторону от своего шефа Мишку-Клаксона. Добавил в его сторону: – А-ну, подвинься! Место надо уступать гостям, плебей!
– Давненько не виделись, – вновь обратился он к Малышеву, когда тот опустился рядом с ним на скамейку. – А я вот теперь с третьей ногой шмаляю, – указал он глазами на трость. – Да хрен с ним. Что было, то быльём поросло. Кто старое помянет, тому глаз вон! Мы же с тобой интеллигентные, порядочные люди. Правильно я говорю?
– Без всяких сомнений. Порядочным человеком родиться никогда не поздно, – двусмысленно ответил Малышев.
Пашке, покорно проглотившему пилюлю, пришлось закусить удила и улыбнуться. Только улыбка эта была улыбкой человека, шагающего по раскалённым углям
– Променаж, значит, совершаем, так сказать – вечерний моцион? – осведомился он, скрывая раздражение. – Чем заниматься изволим? Какова «политика» на сегодня?
– Политика? – немного поразмыслив, переспросил Кузя. – Да что политика! Политика, Паша, производное нашей культуры! – Он многозначительно обвёл взглядом обширное покрывало из шелухи, устилавшее землю вокруг скамейки.
– Да-а, пальца тебе в рот не клади-и-и! – Пашка, будучи неглупым, проницательным парнем, сразу же оценил взгляд и намёк своего оппонента. – Клаксон!.. А ну-ка, быстренько метёлку в руки, и чтоб как зеркало блестело…
– А почему это – я? – попытался было воспротивиться тот – Ты же и насорил…
– Ну! Кому говорю? – не дав тому договорить, тихо, с угрозой в голосе рявкнул Пашка, хватаясь за трость.
Мишку, как ветром сдуло со скамейки и унесло в сторону одного из павильонов. Оттуда он приволокся с какой-то общипанной метлой и ржавым, металлическим совком для мусора. Молча управившись с работой, он, недовольно пыхтя, уселся рядом с Кузей.
– А ты что всё молчишь, Интеллигент? – улыбаясь, по свойски поддал Пашка локтём под рёбра правого соседа. – Сказать нечего?
– Уж больно хитрый твой новый знакомый, – с ревнивой ноткой в голосе ответил тот, глянув на Кузю с затаённой завистью и злобой.
– А что так?
– А то, что заставляет он тебя расстилаться перед собой ковриком.
Такой грубой выходки со стороны своего младшего компаньона Пашка ну никак не ожидал и поэтому от удивления даже разинул рот. Однако сдержался.
– Где только тебя такому учили, Жорик? Ты – грубиян! У тебя крыша, видать, поехала… К чему такая невоспитанность? – Рот Пашки был растянут в улыбке удава. – Если уж кто хитрый, так это не он, а ты.
