«Блин». Место представления – Неженка, в часы, когда на её набережной наблюдается пик людского скопления. В предстоящем смотре каждому отводились свои места и роль. Сапожкову предписывалось руководить полётами, Остапенко – готовить к ним модели, а Малышеву – околачиваться и ошиваться среди публики, слушать и наблюдать.
Целых три дня было посвящено подготовке и проведению необычного эксперимента. Были определены и установлены удачные исходные позиции для Мити и Сани. Сапожков должен был со своим передатчиком взгромоздиться и находиться на высоченном вековом дубе. Тот давал отличный обзор панорамы реки и её окрестностей, в то же самое время надёжно укрывая оператора от посторонних, любопытных глаз.
Сане в это же самое время необходимо было пребывать на противоположном берегу Неженки, в одной из её заток, находившейся вниз по течению за речным поворотом. Снабжённому моделями дископлана и глиссера, а так же необходимым количеством нужного инструмента, Остапенко вменялась в обязанность подготовительная часть к переналадке, предварительному запуску и старту каждой из моделей. На перестановку приёмника из дископлана в корпус глиссера отводилось десять минут. Подготовив модель, Саня должен был оповестить Митьку о готовности к старту поднятием высоко вверх на длинном шесте белого полотнища внушительных размеров.
Малышеву предписывалось прогуливаться по набережной, наблюдать за реакцией отдыхающих во время представления и прислушиваться к их разговорам на эту тему.
– Что я, шпик что ли какой, или – доносчик? – пытался протестовать Малышев.
– И не то, и не другое! – убеждал Саня. – Просто ты – наши глаза и уши, а иными словами – разведка. Гордиться должен. Сам понимаешь, что нам необходимо знать взгляды и отзывы, со стороны, относительно конструкций, иначе как мы смогли бы судить о достигнутом эффекте. Ради этого всё и затевается. Или, а вдруг какая-нибудь экстренная ситуация. Что тогда, кто сообщит? Вот так-то!
– Всё равно не согласен! – упирался рогом Малышев.
Тогда ему с Саней пришлось кинуть жребий, который окончательно и бесповоротно утвердил прежнюю расстановку сил.
В самом начале проведения «эксперимента» произошла непредвиденная заминка. У Мити, почти добравшегося до командного пункта, оборвался, ремешок бинокля, и последний мгновенно исчез в зелёной листве, гулко постукивая при падении о ветки дуба. Сапожков выругался с досады и «пошёл на снижение». К великому счастью бинокль оказался цел и невредим. Но время шло, а тут, как назло, в конце аллеи показалась медленно прогуливающаяся, о чём-то тихо воркующая, влюблённая парочка. Митьке пришлось поневоле усесться на травку, спрятав под ноги своё хозяйство, и принять позу одинокого, странствующего отшельника, блаженно благоухающего на лоне природы.
Все трое переживали и нервничали. Сапожков в душе чертыхался на себя за свою беспечность и нерасторопность. Остапенко уже терял всякую надежду на успешный исход предприятия, энергично размахивая
