власть чар синего в крапинку тираннозавра. Последний намахивал изящной девичьей лапкой, лакейским жестом приглашая посетить забегаловку «Классная Отрава от Виава». Это злачное место действительно содержал виав с Дельты Телескопа, почти неотличимый от человека, особенно издали, особенно в сумерках (Кратову никогда и в голову бы не пришло, что виавы, эта старейшая и мудрейшая галактическая раса, вдруг окажутся склонны к подобным безрассудствам!). Виав лично выступал в качестве шеф-повара, а обслуживали в основном карлики-юфманги, бородатые и косолапые, невообразимо похожие на гномов из толкиновского эпоса о кольцах власти. Собственно говоря, таковыми они и являлись, отчего-то пожелав сменить шахты и туннели родной планеты Яльифра на вольное бытие Эльдорадо, и здесь жестоко притесняя, по слухам, своих жен. Каковые, по тем же слухам, на уродливых гномиц отнюдь похожи не были, а более сходны были обликом с легкими луговыми феями… Всякий раз проходя между лап перегородившего весь проспект тираннозавра, Кратов испытывал сильнейшее желание зайти-таки и классно отравиться (он подозревал, что лукавый виав не погнушался и психодинамической обработкой потенциальных клиентов, что воспрещалось законами Тритои и как-то там даже преследовалось), но всякий же раз ему на это не хватало свободных получаса. Уворачиваясь от грозных на вид, но, разумеется, совершенно неосязаемых щупальцев хохочущего, истерически меняющего окраску двенадцатинога, что как умел рекламировал услуги фантастического! незабываемого! ментоэротического массажа до уровня подкорки, Кратов уже знал, что снова опаздывает. Ему оставалось лишь глотать слюнки да провожать завистливым оком тех, кто не стеснен был во времени и мог без зазрения совести предаться гастрономическим и иным забавам.
Свернув в темный тупичок, он был встречен тремя костлявыми фигурами, которые при виде него радостно зазвенели цепями, забренчали костьми и заполоскали истлевшими обрывками саванов.
– Кошелек или бессмертная душа? – глумливо вопросила ближайшая, колодезным журавлем нависая над Кратовым.
– Тридцать энектов и ни цехином больше, – буркнул тот.
– Живи еще три дня, путник! – проскрежетали призраки и разразились леденящим хохотом.
Никаких энектов в пользу потусторонних сил, однако же, пожертвовано не было. Кратов просто прошел сквозь это своеобычное заграждение и очутился у старинной, должно быть – сделанной еще из завезенного с Земли настоящего дуба, кое-где побитой мхом двери. Он приложил ладонь к третьей плашке слева и стал ждать. За его спиной призраки с гнусным хихиканьем шугали какого-то приблудного бедолагу, внезапно обретя плоть и больно стегаясь раскаленными плетками.
Дверь со скрипом отворилась. Из-за нее наружу не проникало ни единого лучика света, но стоило Кратову пересечь вполне привычную перепонку «заговоренного», точь-в-точь как на
