но и перед Фабиусом. Optio теперь совсем придавили к земле, двое или трое гуннов держали его конечности, но один поднял бедняге голову, дабы тот мог видеть, что стало с его женой. Затем другой гунн совершил и вовсе нечто вопиющее. Он рванул за низ одежду optio и разрезал ее, так что его живот тоже оказался обнажен. Затем этот гунн задрал свою рваную тунику и показал, что его мужской орган возбужден, он улегся на беспомощного Фабиуса, чтобы изнасиловать его прямо в intra rectum[95].
Однако Фабиус еще не совсем лишился сил. Он был не способен освободиться от взявших его в плен, но мог корчиться и извиваться, чтобы помешать проникновению насильника. Наконец разочарованный гунн встал, издал возглас досады «вах!» и произнес несколько слов, явно отдавая указания своим приятелям. Они покрепче ухватились за руки и ноги Фабиуса и перевернули его на спину, один из них снова придерживал его голову, чтобы пленник мог видеть мертвое тело своей жены. На этот раз на его лице появилось такое выражение ужаса, что я тоже взглянул туда.
Гунн, который убил Плацидию, уже ускакал прочь, держа под мышкой Бекгу, словно мешок с едой. Он бросил голову Плацидии, так что теперь она лежала и словно смотрела на свое тело наполовину прикрытыми глазами. Конвульсии затихли, теперь конечности только подрагивали, как это бывает у лошади, отгоняющей мух. Но ноги сами собой слегка раздвинулись, еще дальше, еще. Выпирающий живот медленно осел, вздуваясь и пульсируя, как надутый пузырь, который проткнули лучиной. И из отверстых бедер хлынуло огромное количество чего-то жидкого и вязкого, а затем медленно, очень медленно вылезла наружу отвратительная бесформенная масса: нечто мягкое, окрашенное в темно-красный и синевато-пурпурный цвета. Полностью оказавшись на земле, эта масса слегка затрепетала и издала крик – всего лишь краткий, слабый звук, но я расслышал его со своего места, – а затем затихла, блестящая и неподвижная.
Этот крик, словно эхо, подхватил Фабиус, из груди которого вырвался пронзительный вопль. Я не знаю, кричал ли он от того, что увидел, или от того, что с ним делали. Развратный гунн, так страстно желающий изнасиловать римлянина, теперь взял лезвие – не меч, просто поясной нож – и осторожно, почти нежно сделал ему небольшой надрез в животе, чуть выше паховых волос. Затем гунн спрятал нож обратно, склонился над распростертым телом Фабиуса, вонзил свой fascinum в эту щель и принялся двигать им туда и обратно, как если бы он проделывал это с женщиной. Фабиус больше не кричал, он даже уже не сопротивлялся, только беспомощно смотрел – его глаза стали совершенно безумными – на останки своей жены и второго ребенка.
Внезапно я сам чуть не завопил от ужаса, когда сзади мне на плечо опустилась рука. Но это оказался Вайрд, который выглядел очень усталым и довольно печальным, ибо видел разыгравшуюся перед нами сцену.
– Плутон появится из своего ада, чтобы взглянуть на это, – пробормотал он, затем сделал знак мне и Калидию следовать за ним.
Он
Прямая кишка (
