транспортное средство за шею. – Шел бы себе и шел по своим делам, сам навязался.
Нет, и он еще жалуется! Мы что, его за собой на аркане тащим?
– Я обязан тебе жизнью, и не в моих правилах долго оставаться в должниках. – Мой благоверный поудобнее перехватил меня, почти закинув на плечо, и довольно быстро зашагал дальше. И как он в такой темноте ориентируется, ловко огибая попадающиеся на пути препятствия? Я бы точно дорогу к костру одна не нашла.
Мираб тенью следовал за нами.
– Теперь мы квиты, поэтому можешь с чистой совестью бросить меня тут и дальше идти налегке! Без тебя мы бы так не вляпались! – принялась ворчливо нудить я, потому что молчание порождало в голове забавные мысли, от которых становилось смешно, а лыбиться сейчас без видимой причины было как-то… странно. Не объяснять же ему, что забота, с которой он меня сейчас несет по кишащему всякой гадостью лесу, направлена на ту, которой он с большим удовольствием оторвал бы что-нибудь ненужное. Например, голову.
– Без меня вы бы уже давно переваривались в желудках этих тварей, а то и еще кого похуже, – невозмутимо возразил он. От скромности он точно не помрет!
– Зато тебе не пришлось бы так напрягаться! Небось много драгоценных чешуек в схватке потерял, вот и бесишься? Хоть на одну драку еще осталось?
Полоз так резко остановился, что мне пришлось обхватить его руками за шею, чтобы не свалиться. Сейчас точно бросит, а вторая покалеченная нога (хорошо еще, если только нога) будет мне наградой за мою излишнюю болтливость. И кто меня за язык вечно тянет?
– Знаешь, ты мне очень сильно напоминаешь мою жену, – вдруг совершенно спокойно заявил он и уже гораздо медленнее и осторожнее двинулся по краю оврага, боясь свалиться. – Она такая же острая на язык и во всем любит перечить.
– Что, так сильно соскучился? – съязвила я, стараясь унять внезапно охватившую меня нервную дрожь. Хорошо еще в темноте выражения моего лица не видно, вот бы он удивился столь неадекватной реакции совершенно, казалось бы, незнакомой спутницы!
– Нет, так сильно отшлепать хочется.
– Женщин бить нельзя, они нежные и хрупкие создания, – неожиданно вступился за меня до сих пор скромно помалкивающий Мираб. – Только попробуй к ней прикоснуться!
– Уже, – усмехнулся Полоз, прижимая меня к себе немного крепче необходимого. – А ты, эльфырь, лучше бы вообще помолчал, с тобой особый разговор будет.
– Не смей кидаться на ребенка! – и тут не смолчала я, бросив на мальчишку благодарный взгляд. – Он ни в чем не виноват.
– Конечно, не виноват, – равнодушно ответил муженек, огибая кустарник, за которым уже был виден свет нашего костра и слышалось тревожное всхрапывание брошенных в полном одиночестве лошадей, – просто аппетиты отличаются некоторыми изысками, малоприятными для других.
– Да что ты понимаешь в чужих аппетитах?!
– Уж
