ночь застала, переночевать хотел, – ответил Петличко, силясь разглядеть лицо.
– Бывает. Держите, – так же тихо сказал командир Лехе, сунул ему через окошко коробок со спичками, развернулся и пошел вслед своим подчиненным.
Леха машинально потряс коробок – почти полный. Он повертелся по комнатке, посидел с минуту на корточках перед сложенными шалашиком дровами, затем встал, и в полной уверенности, что совершает огромную глупость, пошел вслед за командиром.
Идти пришлось недолго. Опушка, куда отволокли барышню, оказалась совсем рядом. Там уже горел костер, один из бойцов варил что-то в маленьком котелке, другой мялся рядом – держал в руках толстый сук, сунув его концом в самые угли. Командир стоял над барышней. Та сидела, привалившись спиной к дереву, видно, по-прежнему без сознания.
Леха решил обойти опушку с другой стороны, чтобы не мешали наблюдать кусты, однако сдвинуться с места не получилось – в шею, прямо между воротником и головой, уперся холодный и острый предмет. «Штык!» – догадался Петличко.
– Тащи его сюда, – негромко, но очень отчетливо сказал командир своему третьему бойцу. – Он туго соображает, и очень любопытен. Такие умирают первыми. Хотя, иногда они добиваются неожиданных успехов.
Подталкивая штыком, Леху вынудили подойти поближе. Командир все также внимательно глядел на барышню. Она слабо шевельнула рукой.
– Готово, – доложил тот, что помешивал варево.
– И у меня, – отозвался другой, с тлеющим суком в руке.
– В стороны, – коротко бросил командир, и Петличко вдруг понял, что это не просто его должность. Командир – это сущность существа, подарившего ему спички.
Бойцы разошлись, один из них оттянул за рукав и Петличко. Командир макнул в котелок обугленный конец сука, вместо того, чтобы потухнуть, тот неожиданно зарделся. Размахивая палкой, человек забормотал некую молитву.
«Начинается, – с тоской подумал Леха. – Попал к сектантам. Сейчас зарежут бабу, потом за меня примутся!» Тлеющий сук тем временем вращался все быстрее. Горящий на его конце уголек пускал за собой тонкие нити света, те гасли все медленнее. Затем просто повисли в ночном воздухе, образуя сложный, но уже хорошо знакомый Лехе узор. «Понеслась моча по трубам!» – вспомнил со страху любимую поговорку бабушки Петличко, и незаметно шагнул назад, поближе к зарослям. Движение далось нелегко, словно сквозь застывшие нити клея. «Как в киселе,» – удивился про себя Леха и с натугой сделал еще один шаг. Огненный узор в воздухе тем временем уплотнился, перестал мерцать и неожиданно разъехался в стороны, образуя нечто вроде арки. Командир шагнул внутрь. Леха скосил глаза в одну сторону, затем в другую – бойцы не обращали на него никакого внимания, полностью поглощенные происходящим. Он сделал еще один шаг назад и вдруг рванул в лес, что есть силы.
Сзади раздался звук, словно лопнул воздушный шар. Леха очутился снова у костра, лицом к командиру. Узор в воздухе стаял на глазах,
