аккуратно приземляются между костями. – Это углечерви. Для живых – твари безобидные. Питаются костями, минеральными отложениями, древесиной… В панцирях много угля.
Борис присаживается на колено рядом с черепом, клещи пальцев хватают многоножку за хвост, та взлетает на уровень лица, Борис вертит с азартом энтомолога, та извивается, лапки шевелятся с хрустом, будто горит хворост.
– Собирай. Хочешь греться ночью у костра?
– Тут бывают ночи?
– Условно говоря. Займись сбором. Надо же пополнять собственный инвентарь. Червячки ценные, как хлеб и вода. Лови за хвост, бросай в рюкзак и закрывай сразу. Разбежаться так и норовят, но темнота для них как убойное снотворное.
Альтернативы нет, приступаю к сбору. Противно, такие крупные, изворачиваются, лапки играют, но тень фобии растворилась быстро. После того, что успело стрястись со мной в Руинах, это столь же невинно, как рвать на лугу цветочки. Методично перехожу от одного бедного Йорика к другому, с каждым стайка углечервей разлучается крайне неохотно, приходится отдирать, бросаю в узкую щель меж двух язычков молнии на рюкзаке, пленники совершают побег за побегом, порой из щели лезут сразу трое, уподобляясь гидре, но спихиваю вниз – вжик! Закрыто. Следующая кость…
Вскоре очистили от червей весь архипелаг кальция. Я наступил на ребро, скрип. Поднимаю ногу, под кроссовкой – меловая оладушка. Похоже, лет ребру была уйма…
С потяжелевшим рюкзаком за спиной пружиню, слышно, как трясутся внутри углечерви. Дрыхнут как дохлые.
Борис протягивает мне башенку из трех кусков рычуньего мяса, каждый плотно завернут в синюю фольгу.
– Положи к себе. Вдруг разбежимся, мало ли… Не помирать же с голоду.
– Зачем разбежимся? – испугался я.
– Разбегаться незачем. Но перестраховаться надо. Руины бывают сильнее наших желаний.
Фольга на удивление холодная, пальцы намокли от инея.
– Не протухнет? – спросил я.
– Ледяная бумага из чешуи морозавра. Как в холодильнике.
Складываю мясо в соседний с углечервями отдел.
Коридор костей остался позади. Мой автопилот настроен на плащ Бориса, взгляд изучает Руины. Борис травит всякие руинные байки о местных героях и своих знакомых…
Нашли воду. Льется с потолка, струя в полете рассыпается на облачко капель. Борис смотрит на водопадик, задрав голову.
– Таких проточин тут много.
Поставляет высоко чашу ладоней, умывает лицо, полощет рот. Уступы и выступы стены позволяют ему залезть, как пауку, под потолок, где ручей цельный, Борис поставляет под струю горлышко фляги, которую бесстыдно осушил я.
Тоже умываюсь. Оттираю кровь и комариную кашу. Завернуться бы в халат. И выпить капучино.
– А макдональдсы тут есть?
– Не встречал.
Борис спрыгивает ко мне, пальцы накручивают на горлышко фляги крышку.
– Хотя, если подумать, Руины – один сплошной макдональдс. Для тварей. А мы в роли гамбургеров
