американцы активно поглощали гамбургеры, человечество с надеждой вступало в век высоких технологий, а Израиль все еще жил в средневековье и от слов выжившего из ума раввина, порой зависело, что надо жрать благочестивому еврею и с какой стороны следует брать жену в постели.
Я не мог вынести этого оголтелого мракобесия отошел от политики, забыл дорогу в синагогу и сосредоточился на семейных неурядицах.
Я бурно переживал, бесчисленные ссоры с супругой и на этой почве потерял веру в себя и в Бога. Если тебе ежедневно твердят, что ты свинья, то, в конце концов, ты начинаешь хрюкать. В итоге я окончательно утвердился в собственной ничтожности, и моя личная жизнь превратилась в сплошное унижение. Каждый в ком было хоть немного смелости мог обидеть и унизить меня. Поначалу я пассивно отвечал на обиды, но вскоре зачерствел душой и перестал реагировать на свинство знакомых и коллег. Я почти ни с кем не общался, а только и делал, что поглощал дешевые сосиски и обвинял себя во всех смертных грехах.
Друзей я потерял, куда-то подевались родственники, а на работе только и ждали случая, чтобы уволить меня без выходного пособия.
Что касается сексуальной жизни, то ее у меня не было вообще. Нет, любовью мы с женой занимались, но не часто. Меня расхолаживали ее ворчливые попреки, а когда все же нам доводилось побаловаться в постели, особых восторгов мое умение у жены не вызывало. Напротив, мои неуклюжие попытки внести какое-то разнообразие в нашу интимную жизнь, приводили к разлитию у нее желчи и сарказма.
– Мадам, – предложил я дрогнувшим голосом, – изволите
что-нибудь выпить?
– С удовольствием, – задорно отвечала Вероника.
Она почувствовала мою робость и пыталась приободрить меня показным оптимизмом.
– Человек, – заорал я, стесняясь своего голоса. Тут же в покои вошел толстяк в тюрбане, в руках он держал поднос с «Каберне фран» и парочкой тонких сигарет «Glamour Amber»
Кокетливо наклонив головку вбок, Вероника пригубила вино, а я бросил мимолетный взгляд на просвечивающий сквозь тонкую ткань темный лобок под вздрагивающим загорелым животом.
«Господи, да она же без трусиков!»
– Сударыня, в чем заключаются ваши обязанности? – вопрос был глупым и неуместным, как царь и эффективный менеджер, я должен был знать, чем занимаются мои подчиненные в свободное от службы время. Она поняла, что неуклюжими вопросами, я пытаюсь скрыть свое волнение.
– Я отвечаю за внешний вид и хорошие манеры ваших жен, – сказала она просто и улыбкой, пытаясь вывести меня из оцепенения.
– А они в этом нуждаются? – я не узнавал своего голоса, он стал чужим, непослушным, то и дело срывался и предательски дрожал.
Я был похож на человека, который впервые выступает публично
