звонка щёлкает замок. Медленно поднимаюсь по крутой узкой лестнице, придерживая подол. Тусклый свет еле просачивается сверху. Где-то открывается дверь, и почти сразу в пролёте третьего этажа возникает мужской силуэт. Лоренцо хорош: на фоне белой батистовой рубашки с закатанными рукавами его кожа кажется ещё более смуглой.
Я переступаю порог и откидываю капюшон плаща.
– Buonasera, bellissima19, – шепчет он низким, чуть хриплым голосом, не в силах скрыть удивление.
– Buonasera, caro20, – мягко улыбаюсь я.
Огромная зала подсвечена лампами в виде канделябров. Немногочисленная мебель отбрасывает причудливые тени. Пахнет сырой штукатуркой, воском и уже знакомым чем- то цитрусово-древесным.
Я стою не в силах сказать ни слова: прямо передо мной во всю стену простирается фреска. Приглушённый, как от свечей, свет оживляет сатиров и нимф. Кажется, ещё доля секунды и они разомкнут круг, чтобы увлечь за собой новых гостей.
– Впечатляет, правда?
– Это… Это невероятно.
Как под гипнозом я подхожу к стене, и сердце учащённо бьется.
– Лучше смотреть отсюда.
Лоренцо двигает обитый шёлковой тканью стул на середину комнаты. Я покорно сажусь на него, пола плаща раскрывается, обнажая лодыжку. Закинув ногу на ногу и позволив разрезу распахнуться выше середины бедра, я успеваю проследить за взглядом итальянца: от острого носа туфли вверх к ажурной кромке чулка. В ту же секунду в тёмных глазах вспыхивает огонь, будто бы кто-то подул на тлеющие угли. Можно физически ощутить, как в воздухе начинается движение электрических импульсов. Сталкиваясь, они превращаются во вспышки. Мы молча смотрим друг на друга.
– Шикарные туфли, – восхищённо отмечает он, нарушая слегка затянувшуюся паузу.
– Спасибо. Так вот, значит, где ты работаешь на самом деле, – теперь моё внимание разрывается между изображением на стене и архитектором.
– Хочешь, покажу тебе другие комнаты?
– Хочу, – севшим голосом отвечаю я, резко встав с кресла. Полы плаща смыкаются.
Тишину нарушает лишь мягкое шуршание ткани и стук каблуков по мраморному полу. Мы идём в глубь залы. Некоторые комнаты уже после реставрации. В одной из них стоит огромная кровать. Молча повернувшись к Лоренцо, вопросительно изгибаю бровь, глядя на него.
– Я работаю над этим проектом почти год. Иногда отдыхаю прямо здесь. Посмотри наверх, – произносит он.
Весь потолок расписан фресками.
Осмотрев другие комнаты, мы возвращаемся в зал. Он подходит сзади, слегка сжимает мои плечи руками. Сердце проваливается куда-то в низ живота. Дышать становится тяжело, как если бы вдруг в комнате закончился кислород. Итальянец распахивает мой плащ. Аккуратно снимает его с одного плеча, затем с другого. Ткань падает на пол, волной ложась у ног. Туда же отправляются маска и чёрное платье из тонкой шерсти,
Добрый вечер, прекрасная
Добрый вечер, дорогой
