конца стола.
Влад растерянно глянул на зонт. Нет, он не мог промахнуться. Он попал! От мыши должно остаться мокрое место! От печенья ведь осталось!
– Да что ж ты за тварь такая?.. – потрясённо прошептал он.
Тварь встретила его взгляд, и Влад понял, что шутки кончились. Мышеловки… два десятка мышеловок до сих пор лежали в прихожей. Сколько времени он потратил на пустую болтовню! Немедленно, немедленно достать их и…
– Котечка! – волновалась далёкая Лялька. – Что там за звуки? Так ехать мне домой или нет?
Из последних сил Влад вогнал в пятку осколок стекла. Пронзительная боль спугнула морок… но ненадолго.
Руки Влада свело судорогой. Он покончит с серозадой тварью. Или сдохнет, пытаясь.
Убить мышь теперь казалось важнее всего. Важнее брошенных в прихожей покупок. Важнее далёкого Лялькиного голоса. И даже важнее чуда, которое томилось в белой бездне, ожидая, пока Владимир Любимцев поможет ему появиться на свет…
В кабинете ожил выключённый ноут:
– Когда на город спускается тишь, ко мне приходит женщина-мышь…6
– Тебя подружки на ночь-другую приютят? – просипел Влад.
– А что? – насторожилась Лялька.
– Не… не приезжай… – через силу выдавил он. – Я… сам… позвоню…
– Котечка! – неслось из телефона. – Что там у тебя такое?
Влад уже не слышал.
Насланное серохвостой тварью безумие буднично вошло в его жизнь – жизнь начинающего мышелова.
Ракурс третий
Мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось.
– Девяносто девять капканов стояло на столе… Если один из них упадёт, останется девяносто восемь капканов… – бормотал мышелов третьей категории, сгребая ловушки с подоконника в мусорный пакет. – Девяносто восемь капканов стояло на столе…
Мышеловки занимали все горизонтальные поверхности. На кухне – пол, стол, шкафчик, уютный угол за холодильником. В коридоре – вешалку, чулан, полки. В комнате – ну, тут вообще простор для фантазии.
И всё напрасно! Меченая тварь будто просачивалась сквозь ловушки, походя до крошки подчищая приманку. Особенно ей нравилось шоколадное печенье, приправленное дифенакумом.
– Гадские ловушки… Ловушки-лохушки… – разозлившись, мышелов пнул набитый до отказа пакет.
Элементарно же! В хорошем магазине – хороший товар. В хорошие ловушки попадаются мыши. А если мышь сожрала приманку и ушла восвояси довольная и невредимая – ловушка ни к чёрту. Если отрава не убивает мышь, отрава тоже ни к чёрту. Разве нет?
Вот, опять под плакатом шебаршит!
Рванув плакат с какими-то «проклятьями» – откуда он взялся, своих бед мало, чтобы о чужих думать? – мышелов обнажил обгрызенные обои.
Скомканная бумага
О. Ломовой. «Женщина-мышь».
