так писал, то не занимался бы ни чем другим.
Конечно, если бы мог. Если бы…
В мертвящей тишине мышелов задумчиво вертел в руке ловушку.
Квартира наблюдала за ним парой любопытных глаз-бусинок.
Звонок мобильного прозвучал подобно выстрелу. Мышелов дёрнулся, и пружина ловушки защемила ему палец.
– Ах ты кур-р-рва! – рыкнул он в телефон, отшвыривая ловушку. – Ну?!?
– Полагаю, вы ждали кого-то другого, – сказал смутно знакомый женский голос. – Извините. Это всего лишь я.
– Кто – я? – помедлив, спросил мышелов.
Он не помнил голос той, с золотыми кудрями, но был уверен, что звонит не она.
– Если вам неудобно говорить, я перезвоню позже. Только назначьте…
Мышелов провёл рукой по лбу. Затем огляделся и, прикрыв ладонью микрофон, зашептал:
– Нет-нет, мне удобно. Мне никогда не было так удобно, как сейчас. Понимаете, она спряталась. И не показывается… – и забормотал, отбивая ритм на колене: – Сереньким живётся без хлопот, нам с тобой не страшен серый кот7…
Трубка помолчала, потом откашлялась.
– Я, собственно, почему звоню… Ещё неделю назад вы должны были прислать законченный текст.
– Какой текст? – спросил мышелов. – Вы вообще кто? Что вам от меня нужно? А?.. Или вас она подослала? Я угадал? Да? Да?!?
Оборвав разговор, мышелов от внезапной дурноты прислонился к стене. Его словно выворачивало наизнанку. Ещё немного и он, как оборотень из древних сказок, вернёт себе настоящий облик.
Только какой облик для него настоящий?
Взяв книгу, он пошёл в прихожую. Последнее время он редко включал там свет.
Иллюзорно раздвинутое зеркалом поле боя пугало. Ещё больше пугало собственное отражение. Казалось, оно принадлежит опасному незнакомцу.
– Нам с тобой не страшен серый кот… – напел мышелов, успокаивая себя. – А кто не будет серым, незаметным, он того и заберёт…
Собравшись с духом, он щёлкнул выключателем и глянул в зеркало. Поскрёб отросшую щетину. С колотящимся сердцем повернул книгу суперобложкой и поднял на уровень лица. Перевёл взгляд с одного отражения на другое.
Руки его задрожали.
ПРИБЛИЖЕНИЕ ТРЕТЬЕ
МНЕМА – ПАМЯТЬ
…Не надо говорить, что в юности трава зеленее, нектар слаще и Пегас быстрее. А как старость на порог, то трава пожухла, от нектара изжога, и перья Пегаса на «Паркеры» растащили.
Слышать такое не могу.
Какая старость – в наши-то годы?
Только время не дремлет. Что ни век – то новшество, что ни год – то каверза.
Прежде и слова такого не было – литература. Слова не было, а творения сыпались, как из рога изобилия… или ящика Пандоры.
Р. Чебыкин. «Мыши».
