и радостно добавил, позабыв про Синдбада и все остальное: – Это, наверное, стража вернулась.
В дверях действительно появилась стража. С трудом неся за железные ручки свою, видимо, довольно тяжелую ношу, двое стражников быстро приблизились к эмиру и опустили перед ним на пол небольшой деревянный ларец, украшенный драгоценными камнями.
– Это… оно? – не веря собственным глазам, спросил эмир у Сорви-головы.
Тот коротко кивнул и протянул эмиру небольшой ключик, вынутый из-за пазухи.
Нури ибн Кабоб схватил ключ, попутно отпуская стражу, дрожащими от волнения пальцами с третьего раза воткнул его в замочную скважину ларца и повернул против часовой стрелки. В ларце щелкнуло, и крышка чуть приподнялась. Эмир, затаив дыхание, откинул тяжелую крышку и заглянул внутрь.
Синдбад любопытно вытянул шею.
Внутри ларца на красной шелковой подушечке лежало… обычное зеркало в серебряной оправе, овальное, с завитушками по краям и длинной ручкой.
– Это оно! – пылко воскликнул эмир, запуская руки в ларец и осторожно вынимая из него зеркало. По стене мелькнул солнечный зайчик и задрожал, застыв на потолке.
– Это чё, зеркало?.. – Синдбад недоуменно воззрился на приобретение эмира. – Вы что, зеркал никогда не видели?
– Дурак! – резко бросил ему эмир. – Это «зеркало-скажи»!
– В каком смысле? – Синдбад отложил недоеденную палку шашлыка. Любопытство всецело завладело им.
– В самом прямом, – ответил за эмира Сорви-голова. – Зеркало это может ответить почти на все вопросы. И даже показать то, что у него спрашивают.
– Обалдеть! – выдохнул Синдбад.
– Что? Что это еще за слово такое? – уставился на него эмир.
– Это, знаете ли, выражение крайнего восторга и удивления. В стране, из которой я прибыл…
– О-бал-деть, – повторил по слогам эмир. – Красиво. Надо запомнить.
– Да на здоровье! – хмыкнул Синдбад, поднимая свою пиалу. – Выпьем же!
Они чокнулись с Сорви-головой и выпили.
– А-а… чего оно молчит? – спросил эмир, который уже успел общупать, повертеть в руках, потрясти и обнюхать зеркало – разве что на зуб еще не попробовал.
– Э-э, уважаемый Нури! – жуя кусок мяса, сказал Сорви-голова. – Там в сундуке… эта… ин… инс… Вот шайтан, как же ее?
– Инструкция, – подсказал Синдбад, закидывая в рот пригоршню миндаля. Он уже вполне освоился в присутствии столь знатных особ и не ощущал ни малейшего дискомфорта.
– Во, точно! Ин-срун-ция. И не выговоришь!
Эмир порылся в ларце и вытащил из-под подушечки свернутый вдвое листок пергамента. Развернув лист, он покрутил его перед глазами так и эдак, отодвинул подальше от себя и прищурился.
– Ничего не понимаю. Что здесь написано? Это не арабский!
– Конечно, не арабский, – подтвердил Сорви-голова. – Я же приобрел его в одной дикой северной стране, где бродят медведи и вечно невыносимый
