Всё рифмуется. Галина Маркус

      Я рассыпала бисер смеха,

      нахожу по углам случайно.

      Здесь без смеха идёт потеха,

      и сажусь я на трон молчанья.

      Мой народец! На разной ноте

      все молчат, только болен каждый:

      «за» молчат, но молчат и «против»,

      в лоб молчат или глаз не кажут.

      Кто-то гордо, а кто невольно,

      кто стыдливо, а кто жестоко.

      Но им больно… Как всем им больно!

      Даже в казни не будет прока.

      Пусть палач инструмент заточит,

      хочет – тупо, а хочет – остро,

      но казнит он молчанья молча,

      и во мне он разбудит монстра.

      Встану с трона, скажу: не надо

      подчинённых таких мне вовсе.

      Но с другими – не будет сладу,

      их опять переманит осень.

      Бросив трон, собираю бисер —

      не метать, а подальше спрятать.

      Мир творился не слишком быстро.

      Рыбы, птицы. И день был – пятый.

      Чем пьянее, тем позднее,

      что теперь держать фасон?

      Всё увяло. Зеленеет

      лишь искусственный газон.

      Воздух серый, пеплом полон,

      трудно плакать и смотреть.

      Начинает шоу клоун,

      А заканчивает смерть.

      Шут – он тоже не железный

      и играет кое-как.

      Все давно под стол залезли,

      веселится лишь дурак.

      Чем позднее, тем пьянее…

      Кто с пелёнок не привит,

      тот, как травка, зеленеет

      и на солнышке блестит.