же тогда, слава Богу, все обошлось благополучно. Уже на следующий день мне удалось заключить важные соглашения, и ситуация стала развиваться самым наилучшим образом.
– Вот тогда это и произошло, – убежденно сказала Мама. – Ты устроил себе короткий отпуск, и мы провели его здесь, в Деревне. Мы ездили охотиться на кабанчика, потом устроили пикник… Я очень хорошо все помню.
– Пусть так, – усмехнувшись, согласился Папа. – Кабанчика я тоже помню. Кстати, Косточка обожает стрельбу и вообще всякое оружие. Значит что—то такое ему действительно передалось. Для мужчины это полезное качество. Только я бы предпочел, чтобы он побольше развивал мозги.
– Косточка чрезвычайно способный мальчик, – подал голос дядя Володя. До этого наш чудак сидел тихо, пристроившись под елкой. Он уже снял костюм Деда Мороза, бороду, стащил парик, только на висках и подбородке у него остались белые клочки ваты. – Никогда не знаешь, какая фантазия придет ему в голову в следующий момент.
– Ты имеешь в виду свой сегодняшний полет из саней? – насмешливо осведомился Папа.
– Он сказал, что это был несчастный случай! – воскликнул я.
– Так оно и есть, – смутился дядя Володя. – Конечно, случай!
Выгораживал он мальчика, что ли?
– Ладно, – покачал головой Папа, – если в момент зачатия ситуация вышла из-под контроля, то теперь ничего не изменишь. Тут по неволе станешь фаталистом. – Трудно было понять, говорит он серьезно или шутит. – Кстати, ты бы, знаток детской психологии, пошел взглянул на детей, что они там делают, не пора ли им спать?
– Иду, – послушно кивнул дядя Володя.
Он скоро вернулся и сообщил, что ребятишки ведут себя наилучшим образом: расположились со своими подарками на ковре вокруг Косточки и тихо-мирно играют.
– Как бы там ни было, все имеет свой смысл, – сказала богемная половина профессора Белокурова, – предметы, которые находятся вокруг нас, будь то разбитое зеркало, кабанчик или еще что все – это мистическим образом сплетаются в судьбу. Как по‑твоему, котик? – обернулась она к мужу, дремавшему рядом.
– Пожалуйста, еще немного, милая, – сквозь дрему пробормотал плотненький, похожий на вареного рачка профессор, не открывая глаз.
Мы рассмеялись.
– А вы что обо всем об этом думаете, отец Алексей? – полюбопытствовал я у нашего батюшки.
Попадью Марину, которой, судя по всему, тоже было, чем похвалиться насчет деток, явно разбирало желание поведать нам кое-какие подробности, но О. Алексей, дабы не уронить достоинства сана, строгим взглядом приказал ей помалкивать, а нам строго попенял:
– Хоть я, слава тебе Господи, не профессор и не архитектор, но скажу вам. Сотворение человека есть тайна превеликая. Только один Бог ее ведает, и не вам, дуракам, о том рассуждать!
Мы, конечно, спорить не стали, поскольку, в конечном счете, так оно, наверное, и было.
Между тем небо за окнами как будто начало светлеть. И сразу на всех навалилась усталость. Мы стали разбредаться по комнатам.
