ароматы напитавшейся дневным теплом хвои, собирать маслянистые гладкие грибы. Наполнять ледяным журчанием котелок. Раскатывать уютный спальник. Забивать в мягкую землю острые металлические колышки добротной «трофейной палатки». Подумать только, он выиграл её в камнипядки у герцога! Герцог играющий в камнипядки – удивительно. И можно было поставить поместье, пару сотен расхожихлирр, а они разыграли два куска отменного брезента! А потом когда всё почти готово – разжигать костёр… Что может быть хуже? Да, разбивать лагерь после долгого перехода нравилось всем, всем кроме Ремира, впрочем, барону вообще ничего и никогда не нравилось.
– О Зюте? – переспросил Художник, спокойно переспросил, будто этот маленький выпад его вовсе и не задел. – Интересный выбор, – рассказчик погрузил руку в торбу с овсом и, довольно улыбнувшись, протянул её ослу. – А что вы знаете о Зюте?
– У него отличные тапки, не так ли, Аурр? – в полголоса бросил барон, радуясь собственной не сильно удачной шутке.
– Властитель подземного царства? Злодей, невиданный мерзавец, ведь так? Он уродлив, точно тысяча смрадных кошмаров, взятых в единый краткий миг. Он знает все ваши слабости, читает страхи в ваших глазах. Он искушает и сушит ваши души, он выпивает их до дна. В его подчинении тысячи и тысячи проклятых дюжин рогатых чертей, – художник замолчал, предоставляя слушателям минуту раздумий. Осёл натянуто фыркнул, мол, говорите что хотите, а мы ослы в эту чушь не верим. – Эх, Яшка—Яшка, – покачал головой новый знакомец, – не мешай. Ты—то эту сказочку знаешь, дай и другим послушать. Но пред тем, как начать, я попрошу вас, друзья, позабыть все прежние предрассудки и выкинуть их из головы. Ну, что ж… Его прозвали Зют. Конечно, все мы знаем это имя. Чудесное имя, короткое имя. Тайничок. Но «Зеливар» мне всегда нравилось больше. Я, признаться честно, питаю немалую страсть к истинным именам. Эх… – художник блаженно зажмурился. – А как отважен, как красив! Он слыл героем из героев! Сын Рьялы, что ещё сказать?Как—то раз на тщеславной охоте, он в одиночку завалил лукавого змея, о чешуе железной, глазах медовых и росте в тридцать три сосны. Змей веками источал небесные чертоги, а Зеливар единым взмахом могучей длани вогнал в его трехголовую тушу свой чёрный клинок. Вы не подумайте, я не о Змие говорю. Нет, нет, друзья! Брат на брата никогда не пойдёт. То было просто чудище, каких пруд пруди в заповедных лесах. Черновики, кхм…, у всех имеются. Оплошали там чутка, с рогами и зубьями переусердствовали. Ай, не так ведь сказки сказываются! Прощенья прошу, давненько я не говаривал. Ой, давненько. Не серчайте, коль к истокам ворочусь. Кхм, – откашлялся Художник и начал заново: —Жили в далёком едином краю извечные боги. Жили весело, да горя не знали. Блуждали года, менялись очертания земель. Качали голубые воды океаны, бурунами серебрились реки, шумели леса, да кроны их тяжелели. Было у королевича, господина, мудреца нашего, Рьялы Светлоликого триста тридцать три сына, столько же дочерей, крепкая мудрость и большая мечта.
Росло могучее государство, и исполнялась мечта. Велением воли, одухотворённым, развивалась
