не выдержал, начал за меня с сестрой ругаться: «Почему не даёте человеку лекарства, у него температура до сорока поднялась». А она ему: «Назначения нет, я за него ответственности нести не собираюсь». Схватился он так с сестрой, в палату пришёл белый, как снег, выругался по-русски и говорит: «Выпей моего лекарства, может, легче станет, – открыл крышечку с литровой банки, налил в мой стакан, – пей!»
Я выпил, сразу тепло знакомое по жилам пошло, озноб перестал и, кажись, заснул. Интеллигент – мужик оказался мировой, лекарство отличное – коньяк, пять звёздочек.
Во вторник, наконец, врач осмотрел, прописал анализы, а в среду лечение началось: уши мазью намазали и повязку сделали, четыре раза в день процедурная сестра уколы делает. Ну, я вам скажу: «Сестра – высший класс! Не сестра, а настоящая фея смерти. Глаза – чёрные, большущие, ресницы длинные, а вокруг глаз тени синие положены, на руках – ноготки синим лаком намазаны, на голове такой убор, белый, высокий, как у этой, ну, которую на медальонах и чеканках изображают, Нифинтити, кажется. Фигурка, как выточенная, белым коротким халатиком обтянута, ножки стройные… Как каблучки по коридору: тык, тык, тык… нас сразу в дрожь кидает. Появляется: в правой руке – два шприца между пальцами зажаты.
Ну, Петухов, ложись на живот, освобождай место для уколов, – и сразу двумя шприцами в это место попадает. Я сначала терпел, а потом говорю: «Я тебе не мешок с соломой, можно и помягче».
– Ничего, жив будешь, – и по этому месту – хлоп: всё; следующий…
Перед этой процедурой интеллигент обязательно глоток из литровой банки делал, а после – три. А шофёр, мой кореш, целый час в туалете курил.
Ну, так вот: из-за этой феи смерти и начался мой позор. В четверг, как услышали мы по коридору стук каблучков: тык, тык, тык… так сразу в дрожь бросило. Входит фея со шприцами в руках, потянула носом, повела глазами – и тут они у неё круглыми стали, как стеклянные: «Вы что здесь конюшню развели? Здоровые жеребцы, а кругом – пыль, пол грязный, вонища! Кто за вами убирать будет? Почему не убираете? И дальше… в таком роде.
Смотрю: интеллигент белый стал, но молчит, кореш мой красный, как индеец, на лбу пот выступил, но на интеллигента глянет – и тоже молчит. Сашок молчит и я, понятно, молчу. Однако гордость во мне враз взговорила, даже боли от уколов не почувствовал. Шутка ли, чтоб так на меня посторонний человек кричал. Хоть и фея смерти, однако ж, баба. В нашем селе женщины ко мне с почтением относятся, от людей я завсегда уважение имею, так как человек я – трудолюбивый, аккуратный и жалостливый. Всякая ко мне с просьбой: «Вань, Ванюша, сенца там подбрось на тракторе, лес привези, дровишек, картошки к дому доставь». Даже бабы первые кланяются. А как доброе дело сделаешь, тут тебе и бутылка, и закуска, и каждый завсегда в гости, в кумовья зовёт, и на свадьбы, и на поминки. С этого малость перебор по пьяному делу получается и крепко на здоровье отражается. Разлюбезной своей куме-вдове в осень дровишек привёз, она меня на радость так попотчевала, что я ничего после не помнил, а дорогу домой инстинктом нашёл. Наделал дома
