дать новые сердца вместо каменных.
А посеянное в тернии означает слышащих слово, но в которых заботы века сего, обольщение богатством и другие пожелания, по замыслу диавольскому должны были заглушить семя, но по силе Божией превратились в питомник для него, в удобрение, и напитали, и напоили, и послужили приношению доброго плода во сто крат, потому как верно Слово, что семя Божие поразит диавола в голову.
А посеянное на доброй земле означает тех, которые слушают слово и принимают, и приносят плод, один в тридцать, другой в шестьдесят, иной во сто крат».
И таковыми многими притчами проповедывал им слово, сколько они могли слышать. И камни с пнями возликовали и возрадовались о предопределённости спасения. А Евсевий никак не мог в толк взять, отчего же люди злобничают и зубами скрежещут на проповеди его, когда даже пни радуются?
4. Шизофазия
Евсевий очень читать любил. Особенно, что-нибудь новое, оригинальное, чтоб с подтекстом да со смыслом между строк. Чтоб извилинами ржавыми подвигать да воображением прочитанное подсветить. Подкрасить, так сказать.
В один день наткнулся наш Евсевий на просторах всемирной паутины на любопытный текст. Ну очень любопытный. Прелюбопытный даже. Приведу с сокращениями:
«Родился на улице Герцена, в гастрономе номер двадцать два. Известный экономист, по призванию своему – библиотекарь. В народе – колхозник. В магазине – продавец. В экономике, так сказать, необходим. Это, так сказать, система… э-э-э… в составе ста двадцати единиц…
…Можно стать воздушным асом. Можно стать воздушной планетой. И будешь уверен, что эту планету примут по учебнику. Значит, на пользу физике пойдёт одна планета…
…Величина, оторванная в область дипломатии, даёт свои колебания на всю дипломатию. А Илья Муромец даёт колебания только на семью на свою…
Спичка в библиотеке работает. В кинохронику ходят и зажигают в кинохронике большой лист. В библиотеке маленький лист разжигают. Огонь… э-э-э… будет вырабатываться гораздо легче, чем учебник крепкий. А крепкий учебник будет весомее, чем гастроном на улице Герцена. А на улице Герцена будет расщеплённый учебник. Тогда учебник будет проходить через улицу Герцена, через гастроном номер двадцать два, и замещаться там по формуле экономического единства…»
И так далее. И в том же духе. (Вот ведь, как точно определил: «в духе»! ) Прочёл Евсевий – и испугался. Слова вроде бы как человеческие. И язык вроде бы как русский. Но чего-то не понятно ничего! Что за напасть? С ума сошёл что ли? А потом увидел, что этот текст – стенограмма фонозаписи из приложения к «Большой медицинской энциклопедии» (1962) к статье «Шизофазия». Это будто бы болезнь такая, психическая. Когда при видимой стройности речи теряется всяческий
