не были таковыми…»
И так далее. И в том же духе.
Брр… Снова испугался Евсевий. Снова слова вроде бы как человеческие, и язык вроде бы как русский. Но чего-то опять не понятно ничего! Искал-искал Евсевий указание, что это ещё один пример шизофазии, но нашёл лишь претензию на то, что это пророчество. Публикация так называлась: «Сильное пророчество». И комментарии под ней были навроде «огонь!», «мощно!», «до костей пробирает!»
«Не исповедимы пути Твои, Господи!» – изумился Евсевий. И на всякий случай отписался от доброй сотни аккаунтов «друзей»… А то вдруг это заразно?
P.S.
Вроде бы как не очень поучительно закончил? Ну тогда вот вам, держите:
«… лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на [незнакомом] языке…» (1Кор.14:19).
5. #Небосё
…И прогуливался по обыкновению своему Евсевий по полю соседнему. И нашёл в один день Евсевий книжицу необычную, с картинками будто бы японскими, да текстами не то смешными, не то грустными, не то прозой, не то стихами. Хокку называются. Тексты так называются, не картинки. Картинки так и называются – картинки. А стихи называются хокку. А на обложке – надпись крупными буквами, такими, что Евсевий даже без очков смог прочитать: Небосё. «Ну, – думает Евсевий, – про небо тут что-то, не иначе. Про небо, да ещё про сё, то есть, про то, которое есть. А, значит, самое то, что мне читать можно. И нужно». И взялся Евсевий читать эти самые хокку.
«Как много тех, кто братьев угрызает!
Как мало тех, кто может заступить…
Что это: осень или полнолунье»?
Прочёл Евсевий и задумался. «А при чём тут осень? А при чём тут полнолунье? Что за чудны́е стишки непонятные? И где тут про Небо?» Думал-думал Евсевий, темечко почёсывал, и вдруг, будто бы озарило его: «Осень – это же про обострения психические! И полнолунье тоже. Время гогота бесовского и ведьминского. Это если по Гоголю. По Николаю Васильевичу. И в эту пору как раз и грызут друг друга люди, аки волки. Хотя нет. Хуже волков».
И снова думал наш Евсевий над прочитанным. Крепко думал. До чесотки в зубах.«Зачем же, – думал Евсевий, – зачем про бесовщину писать, когда людям так доброго тепла и тёплого добра не хватает?» И снова Евсевия откровением от макушки лысеющей до пяток растрескавшихся прошибло: «Это же вон оно что! Выходит, автор-то, Небосё, писал про то, что люди злы не по природе своей, а под влиянием сил тёмных! Тех, которые осенью да в полнолунье лютуют особо. Выходит, человеколюбец он, Небосё-то! Как есть филантроп! Вот это по мне». И давай дальше читать.
«Релятивист, эпикуреец, бартианец…
Храню в копилке оскорбленья, как награды.
А раненных вокруг не меньше, чем больных…»
Снова пришлось
