style="font-size:15px;"> 5. Все понимали всё всегда?
Сейчас авторы ряда мемуаров приписывают себе то, что они якобы все на свете понимали так, как это им выгодно сейчас. К чести Андрея Дмитриевича Сахарова, в своих мемуарах он признался, что чистосердечно плакал, когда умер Сталин. Будучи привилегированным, засекреченным ученым, он запоздало пришел к пониманию гигантских масштабов несправедливостей против собственного народа, пока первые реабилитированные не начали приносить крупицы горькой правды. А большинство населения «догадалось» об этом лишь после доклада Хрущева на ХХ съезде, когда тот попросил съезд встать, чтобы почтить 17 миллионов, погибших в лагерях. В отличие от многих других мемуаров, оправдывающих ленинские и сталинские жертвы, в воспоминаниях певца Александра Вертинского, вернувшегося на Родину, приведено его письмо жене, написанное в 1956-м, о том, как он слушал чтение хрущевского полусекретного доклада о Сталине, его терроре в помещении Театра оперетты: «Ничего себе! 17 миллионов утопили в крови для того, чтобы я слушал это в «оперетке». Нечего сказать! Веселенькая оперетка. Веселей «Веселой вдовы». (А. Вертинский. «Дорогой длинною…». «Астрель». 2004, стр. 567.) Но несмотря на всю горечь его свидетельства, все-таки ему и во сне привидеться не могло, что воспетые им «доченьки», ставшие знаменитыми актрисами, издадут огромный том с его стихами и воспоминаниями, где будет и это письмо, а одна из них даже сыграет своего отца, и наследие эмиграции будет бережно издано, и Россия с той поры все-таки встанет на необратимый, хотя и мучительный, путь возвращения своего духовного достоинства, которое ее лучшие люди не теряли, надо отдать им должное, и в лагерях.
6. Русская идея? – Зачем ее искать, если она существует
Выход первого тома моего самого полного собрания сочинений в «Эксмо» совпадает с преддверием первого Года литературы в нашей стране. После столь далекой даты написания когда-то нашумевшей моей «Преждевременной Автобиографии» [11]ее первое полное издание в первом томе «Эксмо» выглядит своевременным и естественным, и думаю, мои комментарии необходимы. Лишь во второй половине двадцатого века в нашей стране вышли, если говорить только о прозе, такие убедительные, мощные книги не так давно ушедших от нас писателей, ставшие достойным продолжением великой классики ХIХ века – начала ХХ века: вышло собрание сочинений А. Платонова в девяти томах. Потомно выходит самое полное собрание А. Солженицына в тридцати томах, роман «Доктор Живаго» Б. Пастернака, роман «Мастер и Маргарита» М. Булгакова, «Колымские рассказы» Варлама Шаламова, «Крутой маршрут» Евгении Гинзбург, «Верный Руслан» Георгия Владимова, «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана, «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова, «Прокляты и убиты» Виктора Астафьева, «Факультет ненужных вещей» Юрия Домбровского, лучшие рассказы Юрия Казакова, Василия Аксенова, «Живи и помни» Валентина Распутина и «Кролики и удавы» Фазиля Искандера, целый том будущей антологии незабываемых
Более 50 лет тому назад.
