последних. Либо же случалось обратное, когда в своем стремлении постичь замысел Сущего, машины развивались настолько, что способны были вывести первый в их истории живой организм. Непременно уязвленный пониманием собственной уникальности, граничащей с собственной же никчемностью, организм либо умирал, либо устраивал бунт.
По сути, и те и другие являлись всего-навсего конструктором, неказистым творением, в наивности своей рвущимся превзойти неведомого творца. Лишенные всякой оригинальности, эти неумелые поделки – первые попытки играться с формой и закольцованной идеей создателя и создания – не вызывают у меня ничего, кроме скуки.
Но все же порой и я задаюсь вопросом: а что если и меня кто-то создал?
Тем временем Существо продолжало свой поиск. Оно обнаруживало цивилизации, взращенные внутри других цивилизаций, а то и отдельно взятых живых существ. Но чаще всего эти паразиты были не способны уяснить той простой истины, что сами же истребляют своих носителей, тем самым обрекая себя на вымирание. Прочие народы и вовсе были лишены того, что понимается под физическим телом. В чем-то они походили на Существо – предпочитали интеллектуальное совершенство и, впитывая крупицы истины, полагали, что им открылись основы мироздания. Такие, как правило, вымирали от скуки.
Как я их понимаю!
Другие предпочитали иные пути гибели: они доходили до того, что накладывали табу на – о, сколь многое для Существа было заключено в этом великом и прекрасном таинстве! – размножение. Попадались и те, кто, имея крайне скудный запас знаний, но высокую плодовитость, за короткое время заселяли свою обитель, необратимо вырождались и самолично себя истребляли. Но наиболее странными казались другие, предпочитавшие поклоняться собственным иллюзиям, возводившие в их честь храмы и приносившие своим иллюзиям жертвы. И все чаще обнаруживались такие, кто неизменно желал истреблять – бессмысленно и беспощадно. Как правило, при должном уровне развития, они скитались в пределах дарованного им пространства, следуя из одной системы в другую и пожирая все, что встречалось им на пути.
Все создано по образу и подобию моему. И все отныне лишь тлен – останки загустевшей фантазии.
Многие же народы постигла иная трагедия: они бесследно исчезли в катаклизмах, потрясших их миры. А однажды Существо заглянуло в прах наделенной способностью мыслить и уснувшей много единиц времени назад звездной системы, – уснувшей из-за усталости, из-за осознания полной бесполезности всего происходящего…
Я закрываю глаза и вздрагиваю, потому что в собственном сновидении вижу навечно уснувшего себя.
***
– Все это так удивительно, – подводит итог Существо. – Они столь разнообразны, каждый из них уникален. Все уникальны!
Свет же хранит молчание, покорно следуя туда, куда устремляется Существо. Свет не способен постигать память, зашифрованную в прахе. Но каким-то образом
