движение.
– О чем ты?
– Об убийстве.
– А что это?
Не найдясь, что ответить, Существо посылает Свету образ, обнаруженный в прахе одного из сгинувших миров.
– Оружие, – размышляет Свет. – Их разумность привела к созданию оружия. Значит ли это, что разум есть одно из проявлений не-бытия?
– Тогда и бытие есть одно из проявлений не-бытия, – вмешивается один из моих собеседников, до того молча наблюдавший за сценой расправы над Кхе-ре.
Он очень ярко светит, этот мой собеседник. Сам же похож на исполинского змея, лишенного как начала, так и конца. И я понимаю, что ему тоже скучно: своим испепеляющим жаром он истребляет все вокруг себя.
– Устал от нее, – объясняю я. – Не-е, такое бытие определенно не по мне. Кхе-ре – это разжиревшее паучище – она слишком примитивна! Ее стремление к нескончаемой деградации, ее ненасытность эмоциями и желание лишить реальность движения, заключить ее в одной точке вне паутины времени… – все это просто омерзительно! Идеалом для нее было то, что я вытворял со всяким миром-цветком: статичность, не подразумевающая перемен, лишенная формы плоскость… Фу! Поверить не могу, что я ее…
Любил?
Я гляжу на кокон в углу и поспешно его стираю.
Что значит «любил»?
Существо же, преодолев бесчисленное множество звездных систем, вновь задается вопросом: в чем смысл его странствий? Какой толк блуждать меж потухших светил, если жизни все равно нигде нет?
– Сущее не ошибается, – сообщает Свет.
– Но оно ошиблось! Ошиблось, когда породило столь варварскую, уничтожающую самое себя жизнь! – возмущается Существо. – Оно определенно ошиблось, иначе хоть где-то мы обнаружили бы следы новой жизни.
– Значит, замысел Сущего состоит не в этом.
– Тогда в чем? В чем он может состоять, если не в том, чтобы отыскать уцелевшую жизнь?
Свет молчит. Его иглы двигаются, вытягиваясь и укорачиваясь, а его мысли похожи на рождение новой звезды.
– Сущее скоро завершится, – сообщает Свет. – Что будет дальше, не известно.
– Сущее умирает, – подтверждает Существо. – Быть может, именно по этой причине нельзя отыскать жизнь?
– А что если искомая жизнь – это мы? – спрашивает Свет.
Существо не знает, что на это ответить, так как не смеет накладывать понятие «жизнь» на себя – есть в этом что-то неправильное. Но, приближаясь к очередной системе, звезда которой угасла давным-давно, Существо спрашивает у Света:
– А к какому миру принадлежишь ты? Ведь ты отличаешься от меня.
Свет делается ярче.
– Наверное, к твоему, – отвечает Свет после продолжительного раздумья. – Да, определенно это так: я принадлежу к твоему миру. Я – его неотъемлемая часть.
– Значит ли это, что я представляю собой целый мир?
– Тебе подвластно то, что неподвластно
