будет проявлять заботу о его дочери, пока в его груди бьется сердце. Помнил Абран и о том, как открывая перед молодой женой калитку отцовского дома, он встретился взглядом с соседкой, той самой, что этой ночью копошилась в собственном саду. Задумчивая, добродушная, она происходила из скромной семьи хлебопека, с которым мечтал породниться его отец. Но, вопреки воле отца, который не мог прийти из мира Богов и воспрепятствовать решению сына, он сделал выбор в пользу дочери торговца птицей, дававшего
за дочь кобылу, телегу, птичник и пару фунтов приданого.
– Я всегда в тебя верила, – прошептала Оллин, поднявшись со стула. Улыбнувшись, она обвила руками стройный стан мужа и положила голову на его грудь.
– А я в тебя, – сказал Абран, все больше и больше отдаляясь от понимания происходящего.
Обняв жену, он попытался было вспомнить, когда они в последний раз вот так стояли в обнимку, и, не вспомнив ничего такого, просто сжал ее крепче.
– Знаешь, а я давно не выходила в люди…
Не договорив, Оллин замолкла, услышав за окном подозрительный шум.
– Слышала? – спросил Абран, бросив взгляд в сторону окна.
– Не иначе… соседи, – ответила Оллин.
– Э-э-э, нет, – протянул Абран, отстранившись от жены и
проследовав к окну. – Соседи обычно кричат, а потом входят.
Выглянув в окно, он заметил силуэт человека, проскользнувшего на задний двор. Курицы, как по команде, в один голос закудахтали, и следом послышался приглушенный петушиный крик.
– Абран, что там? – спросила Оллин, подойдя к окну.
Муха, все это время наблюдавшая за семейной драмой с оконной рамы, дождалась-таки момента и метнулась к горшку, нырнув в него с головой.
– Если что, кричи, – ответил Абран и бросился к выходу.
Схватив вилы, прислоненные к стене у входа, он сорвал с гвоздя связку ключей и стрелой вылетел на крыльцо. Ударившись об стенку, дверь проскрипела и медленно затворилась, оставив его наедине с неизвестностью. Чуть помедлив, Абран сошел с крыльца и неспешным шагом двинулся к птичнику, крадясь вдоль стены, словно боялся спугнуть добычу.
– Абран, ну что там!? – крикнула Оллин, наполовину вывалившись из окна.
– Дура, не кричи, – прошипел Абран, махнув рукой на жену.
– Что? – спросила Оллин, не расслышав мужа.
Покачав головой, Абран сплюнул и продолжил движение к птичнику, вглядываясь в темноту. Чем ближе он подходил к цели, тем громче позвякивал ключами, будто предупреждая нежданного гостя о своем присутствии. Сделав еще пару-тройку шагов, он увидел тень, отделившуюся от птичника и тут же растворившуюся в темноте. Широко распахнутая дверь птичника чуть скрипнула, следом раздался
звук, напоминающий шум эля, выливающегося из опрокинутой бутыли.
– Эй, кто здесь!? – крикнул Абран.
