не остался бы в каптерке. Выскочив на свежий воздух, я тут же заметил Уса. Он сидел между мешками и, сжимая голову руками, покачивался.
Вокруг выло и гудело, содрогался отяжелевший осенний воздух. Из-под земли протяжно ухнуло, дохнуло теплом, вспыхнул синий мерцающий свет. Лениво выползая из трещины, стелился над землей необычный густой туман. Громкий всхлип, донесшийся со стороны разлома, мгновенно уложил воинский гарнизон лицом в землю. Замерли все. Ярко-синий шар протиснулся сквозь отверстие в бетоне, на мгновенье завис над землей и резко бросился в небо, стремительно уменьшаясь в размерах.
– Уходят! – прошептал Ус, кивая в сторону выхода из подземки. Туда, где мелькнули и исчезли в тумане человеческие тени.
Но его никто не слушал. Весь воинский контингент, за исключением майора Дубинского, лежал на сырой земле. Зрелище еще то. Четыре десятка тощих тел, вжимаясь в грязь, замерли в ожидании удара. Кое-кто, правда, смог оторвать голову от земли и, борясь с ужасом, всматривался в серое небо.
Меня не волновали летающие шары, не трогал наползающий на заставу туман и яркие мерцающие вспышки. Это, конечно, был отвлекающий маневр, с помощь которого обитателям подземки удалось вырваться в жилую зону. Четыре силуэта, судя по очертаниям двое мужчин и две женщины, прикрываясь туманом, исчезли в темноте. Того мгновения, что я смотрел на беглецов, мне не хватило, чтобы как следует рассмотреть, что же они из себя представляют. Только показалось, что одна из женщин прижимала к груди какой-то сверток.
Куда они направились и что задумали? – вот что волновало меня сейчас больше всего, что полностью занимало мои мысли. Неужели опять диверсия?! Кто не помнит эпидемии 2050 года? Тогда десятки тысяч инфицированных с большим трудом были изолированы от общества и в дальнейшем стали создателями новой зоны отчуждения СПИД-туберкулезников, размещенной в Ботаническом саду. Десятки тысяч гепатов, выселенных за пределы МКАД в 2078 году. Реальные масштабы этих катастроф удалось оценить только тогда, когда с улиц исчезли последние отбросы общества с любыми признаками, любых болезней.
– Отсутствие признаков болезни не есть отсутствие заразы, – говорит майор, всякий раз демонстративно уничтожая перебежчиков. Ведь не секрет, что некоторые из них до сих пор прикидываются здоровыми.
У майора – полномочия чистильщика. Это дает ему право пресекать распространение инфекции на корню, без суда и следствия. Это дает ему право на ошибку, на тот случай, если потом оказывается, что тест не показывает инфекции. Враг есть враг, даже если он выглядит здоровым.
– Хороший враг – мертвый враг! Когда-нибудь сдохнет последний вича, вымрут все тубики, гепаты, скрипушники. Останутся только здоровые. И больше ни-ко-го! – любит повторять майор. – Вот тогда-то перебьем Тепловиков, Скрытников, Олимпийцев и доберемся до маньяков-одиночек. А уж после этого… заживем!
Умеет командир настроить людей на боевой лад, вселить в их серенькие души надежду. Слушаю я его – и верю, что скоро все будет именно так, как он говорит. Умный мужик наш майор.
– Так
