случилось!?
Нет, девочка не потускнела. Со смехом вывернулась из рук и вновь понеслась мимо учебных кабинетов. Только взгрустнула Алевтина Федоровна, престарелая, сухая и длинная, как жердь, математичка.
– Иван Михайлович, – обратилась она в задумчивости, – дети смеются потому, что им весело.
И как он сам не мог понять! Уже не исправить. Пробегал мимо озаренных радостью детских мордашек, ощущал на лице снежинки, а под ногами обледенелый асфальт. Он сам испытывал безотчетную веселость. Потому что счастлив? Хотелось обнять весь мир, каждого одарить частичкой своего настроения. И от чего болезни души? Несомненно, застойные явления порождают душевную гниль и пагубные идеи. Спонтанный оптимизм вызывает встречную просветленность и заинтересованность. И уж совсем естественным выглядело знакомство с Назаровским во время передачи заказного письма.
– Ты не женат? – поставил подпись на бланке Виктор Васильевич.
– Думаю, по мне видать. Мне нравится точность высказывания Задорного по поводу дураков и холостяков.
– Ну, это загнул. Я не жалею о совместной жизни с Ниночкой, царство ей небесное. Давай-ка я тебя чайком побалую, на улице, гляди, не май-месяц. Как считаешь, а!?
– Сегодня газет нет, можно и пообщаться.
– А как с домашним винцом? – весело сверкнул черными глазами радушный хозяин. – В этом сезоне всю овощную яму заставил.
– Не откажусь.
У него все получалось быстро. После стакана доброго вина беседа потекла неторопливая и греющая душу. Само собой зима смирила свой нрав, и снег растаял. А может, все казалось, и птицы солировали только в воображении.
С некоторых пор Иван перестал фиксировать уходящие годы, забыл о возрасте, и вдруг глянул в зеркало. Черт побери, уж не является ли он механическим звеном в человеческой куролеси. А где полет мысли, деятельная одухотворенность? Надо бежать.
Никому не дано проникнуть в сознание стороннего человека, но это и не важно. Правильней будет судить по делам и душевным проявлениям. Наконец, человек обставляет личную жизнь сообразно своему воспитанию, характеру и материальным возможностям. Назаровский, например, проживает в двухкомнатной квартире, но жилой можно считать только одну, то есть гостиную. За приоткрытой дверью другой комнаты Быстров увидел стеллажи с книгами и письменный стол, заваленный бумагами и немытой посудой: наверно, Виктор Васильевич предпочитал удовлетворять потребности желудка и духовный голод одновременно. Еще Быстров обратил внимание, с какой тщательностью хозяин прикрыл дверь предполагаемого кабинета, не забывая в замке пару раз провернуть ключом. И личная жизнь психиатра оставалась тоже за семью замками, зато сам он проявлял нездоровое любопытство, или профессиональный интерес, к окружающим его людям. Поэтому обстановка гостиной не отличалось
