уроков и, конечно же, не собирались менять своих привычек ради одного дня прощания. Никто из них не скрывал своей радости от того, что больше не увидит ни одноклассников, ни учителей, ни саму эту школу, но даже это общее не могло объединить их ради подготовки радостного для всех них события последнего школьного звонка. Одиннадцатый «А» искренне и даже где-то самозабвенно верил, что все утроится само собой, надо только не мешать этому, сидеть тише воды, ниже травы, и их голубая мечта обретет реальное воплощение. Никакие крики, слезы и истерики классной руководительницы, угрозы заместителя директора, авторитет родителей не могли убедить их в том, что последний звонок нужно подготовить, хотя бы пару песен и несколько стихотворений. Час позора и все свободны, но ученики выпускного класса стояли как пуговицы насмерть – они были уверены, что им ничего не будет, и в какой-то мере были правы. В конечном итоге все закончилось плачевно: классная руководительница их слегла с нервным срывом, директриса пришла в ярость (как никак любимая невестка!), а одиннадцатый «А» получил ультиматум, который заставил их впервые в жизни занервничать – либо они готовят последний звонок, либо ни у кого в аттестате не будет оценки выше тройки ни по одному предмету.
Это было крахом системы нигилизма выпускников. Никто, даже заядлые двоечники, не хотели терять свои пятерки по физкультуре и ОБЖ, поэтому на вынужденном, первом и последнем заседании класса в курилке за гаражами было принято решение отойти от политики американского правительства и пойти на переговоры с террористами. Совместными усилиями был составлен график репетиций под руководством учителя русского языка и литературы Кирилла Ефимыча Грозовского, человека даже ими уважаемого. Все-таки успешный писатель, хоть и одной всего книги, но зато какой! Ее уж точно знают все. Сомнений быть не могло – Кирилл Ефимыч был обречен быть воспеваемым за свой успех как во всей стране, так и в родной школе, где на него чуть ли не молились, так как только он один мог найти подход даже к безнадежным. Одиннадцатый «А» не стал счастливым исключением из этого правила. Кирилл Ефимыч, обладая магнитизмом и обаянием популярного человека, был единственным, кто мог повлиять на них так, как ему будет угодно. Он вообще пользовался особым почтением как у мелочи из средней школы, так и у старшеклассников, чего обиженные на жизнь учительницы, старые девы и разведенки, с трудом могли простить юным и спесивым, а выпускному классу с их долгой осадой тем более не было пощады.
Первая репетиция была назначена на первое апреля.
Шутку оценили не все. По крайней мере пока это сделали лишь Матвей Белоконь, мажор и сынок папки-адвоката, убежденный, что деньги могут решить все на свете, и заправский раздолбай Женя Липкин по банальному прозвищу Липа, который оперся спиной на ворота и теперь высматривал идущую по извилистой тропинке со стороны метро приземистую девушку в легком длинном пальто и цветастых кедах, с тряпичной сумкой на перевес. Волосы у нее на затылке стянул маленький тугой пучок из коротких серых волос,
