понимания и расстались чужими людьми, но сама мысль о том, что родителям пришлось бы хоронить его таким молодым рвала Дональду душу. Этого он точно для них не желал.
К убитому горем отцу тихо подошла Сальма и сочувственно сжала ему плечо. Они о чем-то поговорили по-испански, так тихо, что Дон не смог разобрать ни слова, кроме своей и Дэвиса фамилий. Потом она подошла к доктору.
– Я все так же не верю тебе, ирландец, – твердо произнесла Сальма, не сводя с доктора пронизывающего черного взгляда, – однако, выгоднее для всех считать это правдой. И запомни, МакГроу, – ее последние слова прошелестели, словно шипение змеи, давшей ей прозвище, а пальцы на миг вцепились Дону в локоть, – ты теперь мой должник.
Что могло быть хуже, чем попасть в должники к Гадюке? Только попасть к ней в плен, в сырой, темный подвал, и терпеть изощренные пытки Чивалдори. Дон смотрел, как бандиты хватают Смита, в состоянии, близком к шоку, но не вмешаться не мог.
– Постойте, эй, ему будут нужны перевязки, – он встал на пути у мексиканцев, вытаскивающих скрючившегося от боли стрелка из операционной, – иначе, при неграмотном уходе за раной, он умрет! Аккуратнее же, ну, не дрова несете!
– Это уже не твоя проблема, док, – громогласно усмехнулись бандиты, – мы о нем позаботимся, верно, ребята? – Последняя фраза прозвучала так издевательски, что Дону захотелось просто вынуть ремингтон и выстрелить кому-нибудь в башку. Увы, он итак нажил себе проблем за сегодня. И все же, внутри теплилась надежда как-то в будущем помочь своему несчастному спасителю. Спасителю и по совместительству виновнику сегодняшнего происшествия…
Вот и остался он в доме один, меря беспокойными шагами внезапно спустившуюся на него тишину. Это был какой-то дьяволом проклятый день, он мог поклясться в этом на Библии. В его размеренный быт, пропахший табаком, терпким запахом алкоголя и лекарств теперь исподтишка ворвался мерзкий душок опасности, тревоги, и все это его отнюдь не радовало. Цирк уехал, а кровь и мозги клоунов запятнали его стены, и не спать ему теперь в них спокойно еще очень-очень долго. Доктор грязно выругался и вернул свой ремингтон на пояс, подумав, что надо бы купить кобуру поудобнее и еще патронов про запас иметь, на случай важных переговоров. «И погнал же меня черт открывать эту дверь?!»
Он помнил, что мадам Джесса перед уходом просила его прийти в бордель так срочно, как он сможет, когда разберется с произошедшими в его доме событиями. Она была так раздосадована и огорчена, что Дону совесть бы не позволила проигнорировать ее просьбу. Однако, ему стоило еще позаботиться о себе и навести в доме порядок. А ведь он собирался хорошенько выспаться и вечером наведаться в салун, повидать Мередит. Он решил, что зайдет к ней сразу же после того, как узнает, что за помощь требовалась мадам Джессе.
Дон уже и позабыл, что значило
