и заморожено!
«Что-то здесь нечисто…»
– Оденешься теплее и позавтракаешь плотно.
– Ты не понимаешь! Там… Там! – Недоросль тряхнул головой, будто что-то забыл. – Ах…
– Что? Что там, Гарт?
Гарт вспомнил кислотные зрачки огромной твари. Он хорошо понимал, что их ожидает на той стороне перевала. Но прекрасно осознавал, что об этом лучше умолчать. Во всяком случае, на какое-то время.
– Сам увидишь…
Глава 7: Час откровения
Раскаты грома слышались отовсюду. Крупные капли дождя пропитали одежду насквозь.
– Сделай же хоть что-нибудь! – покрасневшие глаза гневно уставились вперед. – Опять не можешь?
– Анирра, ты же знаешь… – Виновато оборвал мужчина. Он боязливо покосился на окна дома и снующих туда-сюда ревизоров, рыщущих в семейных реликвиях.
– Почему же вы, мужики, такие трусы? Это же твой ребенок! Твоя кровь! А ты даже шелохнуться боишься!
Плавный выдох мужчины должен был символизировать сожаление. А прыть, с которой он ринулся прочь, вероятно, олицетворяла благородство.
– Мама! – завопил мальчик, вырываясь из плотных объятий стражей. – Кто эти люди?!
Малец впился в подол, утирая горькие слезы о тонкий лен.
– Амеон, мой маленький рыцарь, я тебя очень люблю! И всегда буду любить! Ты понял?!
Цепочка сверкающих молний озарила пространство ярче зенитного светила.
– Мама…
– Ни смотря, ни на что! Даже когда бранила тебя – любила всегда! Ты запомнил, дорогой?!
– Да, – нарастающий всхлип не останавливался, – запомнил…
– Долгие прощания усугубят расставание, – напомнил злорадный командир отряда. – Забирайте парня, у нас еще много работы!
Оглушительный вопль юного Эколта разнесся во все стороны и, без сомнения, дошел до каждого в стольном городе.
– Сжалься, – умоляла мать, – прошу!
Голубые искры загорелись ледяным огнем удовольствия.
– Слишком поздно: ты сделала свой выбор – дважды. И дважды ты ошиблась.
Раздался оглушительный удар грома. Самый громкий, какой Эколту только доводилось слышать.
Грязный подвал въелся в привычку основательно: замшелые полосы гнили и ржавые прутья решетки воспринимались как неотъемлемая часть интерьера. Крупицы невесомых снежинок приземлялись на отсыревшие булыжники. А по узкому коридору тянуло сквознячком…
Сперва задувает спину и шею. Невыносимо. Но свыкаешься, относишься с безразличием, перестаешь замечать. К несчастью, именно в незаметности и заключается главное коварство: простуда настигает уже на следующее утро. Впрочем, у узников такое явление довольно распространено и протекает в хронической форме. Зато еду приносят стабильно три раза в день. Правда, на первых порах водилась лишь краюха
