по сути своей сам был достоин изгнания, ведь все смотрели на его дела, забывая, что сами грешны, но грехами другими.
Глава 10
Утро Фредерика XI, датского короля выдалось весьма добрым. После трапезы он сел перебирать письма, после чего подозвал своего секретаря:
– Олав. – обратился к нему король. – Как дела у наших ребят под Кёнигсбергом?
– Я не успел донести, сообщили буквально несколько минут назад. Русский король узнал о деяниях Разумовского и его людях, их немедленно отправили на каторгу.
Фредерик вскрикнул:
– Что? Как?
– Не знаю, но уверен, к этому причастны прусаки.
– Как они могут быть к этому причастны, болван?
– Разведка донесла, что в Петербург приезжал человек Бисмарка.
Лицо монарха одновременно приобрело гримасу удивления и злости.
– Что? Ты смеешь говорить мне об этом лишь сейчас?
– Эти известия не подтверждены.
– Ты должен говорить мне все, что слышишь сам. Все.
– Я понял Вас, мой господин.
Фредерик несколько успокоился, сделав минутную паузу он подошел к широкому окну, и произнес, глядя в него:
– Этот человек все еще в Петербурге?
– Сего я не знаю, Ваша Светлость.
Монарх снова вскричал:
– Ну, так узнай. А сперва, принеси мне чаю, и поскорее.
Олав, поклонившись, удалился.
В Берлине в тот же самый час король Вильгельм и министр Бисмарк готовили план возможной войны:
– Если Россия сдержит свое слово, то Франция и Британия нам помешать не смогут. – Говорил министр. – Старый австрийский волк Франц поддержит нас, желая заполучить Гольштейн, так тому и быть. Наша армия гораздо сильнее датской, что скажете?
– Я соглашусь с Вами, Отто, но чтобы Россия не вмешивалась в нашу войну, мы должны оказать им помощь.
– Я предлагаю отправить туда генерал – адъютанта Альвенслебена, он силен в дипломатии.
– Так тому и быть.
***
Александр проснулся довольно рано, а его сон длился всего пять часов. Голова болела Польшей, и правитель не мог спать, пока в стране творился раздор. Он никого не вызывал этим утром, а лишь думал о том, как подавить восстание не применяя насилие? В голову ничего не шло, ведь ранее Россия уже обходилась со шляхтой гуманно и демократично, но то не произвело ожидаемого эффекта.
Ровно в тот час, когда король Фредерик пил утренний чай, думая о грядущей войне, в Польшу вернулся Замойский. Приехав в Тыкоцин, он направился в дом своего приятеля Владислава Цихорского, который уже два года жил в этом селении. Сам Владислав ранее трудился клерком в «Государственной комиссии по духовным сборам» и ни в каких подпольных делах замечен не был. Однако в 1861 году он переехал жить сюда, где стал участником повстанческого кружка, который входил в состав Центрального народного
