но не задела мозг. К Ивану подбежали несколько солдат, но он, что есть силы, закричал «Не меня спасайте, а Родину. В атаку». Все лицо Ивана было залито кровью, но он, размазывая ее по лицу, в агонии схватив палаш и, вскочив, продолжал рубить и колоть черкесов. Боль прожигала его насквозь, но сила духа не давала ему сломиться. Пули летели без перерыва, везде слышался звук ломающейся стали. Люди гибли ежеминутно. Ближе к полудню завершилась бойня. Россия потеряла триста сорок солдат, тогда как потеря неприятеля составила в три раза больше.
Кристиан, отыскав Ивана, заговорил с ним.
– Ваня, возвращайся домой.
– Вот победим и вернусь.
– Ваня, ты ранен, тут думать нужно, тактику, расстановку, как ты без головы это делать собрался? Я слово Александру дал, что тебя живым доставлю.
– Я хочу дать последнюю битву.
– Ваня.
– Езжай в Петербург и найди мне замену, не будут же они сами по себе биться, как только сюда прибудет командир, я уеду домой. Либо так, либо никак.
Кристиан согласился на условие друга и немедля выехал в Петербург.
Путь Гофмана занял две недели, по приезду в столицу он сразу направился к императору. К Александру в тот день приехал Януш Замойский. Он говорил с императором о том, что дела в Польше контролируются лично им, и бояться о возможном восстании не стоит. Государь глубоко доверял старому знакомому поляку, поэтому его душа успокоилась. Они говорили так же о Кавказе, позже случайно затронули прусскую тему. Александр испросил мнение Замойского, утаив условный договор о помощи Бисмарка, тот ответил категорическим несогласием в помощи германских стран, заявляя, что прусаки – хитрые лисы Европы и доверять им не стоит. Поблагодарив Януша, Александр объявил о завершении встречи, поляк и прусак разминулись в залах, не встретившись друг с другом.
Едва Кристиан вошел в зал, как начал свою речь:
– Ваша светлость, нужно срочно высылать нового командующего армией.
Гофман рассказал императору о ранении Ивана в голову, о смелом и доблестном сражении Лапоухова и его солдат. Было принято решение на замену Ивана. Миссия легла на Антона Заварзина, который едва ли приехал с Крыма.
Кристиан был награжден орденом от самого императора, повторно приглашать Гофмана к себе на службу он не стал. Приняв императорские благодарности, он направился к Аннушке. В это время она вышивала у камина, как к ней постучали в окно. Выглянув, она увидела возлюбленного и немедленно отворила створку. Молодой супруг запрыгнул в окно, и девушка со слезами на глазах прижалась к его груди и произнесла:
– Я ждала тебя.
Кристиан тихо ответил:
– Я пришел!
Они сплелись в глубоком поцелуе, Гофман чувствовал себя заключенным, который, наконец, обрел амнистию. Казалось никто не смог бы им сейчас мешать. Сегодня были только они друг для друга, и больше никто для них. Время летело незаметно, как незаметны
