я испытал лишь однажды, когда вздумал переплыть обскую протоку. Почувствовал тогда, что сил уже нет, а до берега еще далеко. Выплыл только на упрямстве и самовнушении. Вот и здесь подобное, правда, полегче, – все же посуху. Выбрался, конечно. С трясущимися руками и ногами вышел к опушке леса. Было уже не до охоты, и не до добычи. Сориентировался и затрусил к дому. С тех пор к курумникам я стал относиться настороженно, – старался обходить их стороной.
*
Мы притаились за деревьями неподалеку от края курумника в ожидании. Артем держал в руках направленное в сторону курумника ружье. Минут пять было тихо, потом послышался свист, и над одним из камней, забавно опираясь на него передними лапками, показалась пищуха.
Прогремел выстрел, подняв с деревьев стаю неведомо откуда взявшихся здесь ворон. Видно было, как дробь ширкнула по поверхности камня, подняв облачко снежной пыли. Пищуха дернулась и безжизненным комочком скатилась к основанию каменной глыбы. Мы подошли, подняли зверька с земли.
Теперь можно было рассмотреть его как следует. В этот раз он показался мне довольно симпатичным. Небольшой зверушка размером с колонка, даже, пожалуй, покрупнее. Мордочка его ничуть не была похожа на крысиную. Скорее он был похож на маленького кролика, зайца или комнатную собачку, только уши не такие, – круглые. И потом у пищухи совсем не видно было хвоста. Зоологи не напрасно по внешнему виду сравнивают пищуху с хомячком. К тому же она, как я узнал позже, чистая вегетарианка, – питается травой, на зиму готовит запасы сена, предварительно его высушив. При этом, пишут исследователи, подворовывает сенцо у других менее осмотрительных сородичей. За эту хозяйственную склонность пищуху еще называют сеноставкой.
– Напрасно ни за что – ни про что сгубили зверька, – подумал я с сожалением.
Пока Артем рассматривал пищуху, я огляделся по сторонам, увидел в нескольких местах вдоль края курумника пересекающиеся следы колонка. Прошелся по следу, пытаясь разобраться, что его здесь привлекло, но так ничего и не понял. Только удивился крупности отпечатков. Матерый, должно быть, колонок, – подумал я.
– Слушай-ка, Артем, – обратился я к сыну, – смотри, сколько здесь следов колонковых. Да крупные-то какие! Раз уж случилось такое дело, – сгубили зверька, – давай поставим здесь где-нибудь капкан со свежей наживкой. Вон она толстушка какая. Может, позарится колонок? – Артем не возражал.
Выбрали место возле сосенки, где стояли подобно двухскатной крыше, опираясь друг на друга, два плоских камня. Подобрали палку-сухостоину, веревочкой плотно примотали к ней пищуху. Нашелся в рюкзаке и запасной капканчик. Закрепили его отожженной проволокой, приготовленной для заячьей петли, к той же палке рядом с тушкой. Сунули все это под каменную крышу, насторожили капкан, конец цепочки закрепили в основании стоявшей рядом сосенки. Припорошили все снегом,
