официальным или забавным». Однако историк добавляет: «Нечасто книгу так много обсуждали и так мало понимали», и затем пишет о странном искажении, о котором речь пойдет ниже, составляющем, как я считаю, самое удивительное и, вероятно, многое объясняющее в этой истории.
Выше я предложил, что, извлекая уроки из этого опыта, следует четко разграничивать издательский успех и политический провал. Если бы «Великая иллюзия» вообще не дошла до публики, не достигнув значительного объема продаж, то ее история не представляла бы интереса для тех, кто стремится достучаться до общественного разума с помощью разумной аргументации. Ее можно было бы отклонить на том простом основании, что ее посыл, не важно хороший или дурной, не был услышан, а потому не позволяет судить, насколько она разумна и последовательна. Однако книга вызвала дискуссию по всей Европе и Америке. Х. Н. Брейлсфорд писал, что «до того как Энджелл приковал внимание континентальной Европы к своей “Великой иллюзии”… заставив выслушать свои неопровержимые выкладки… он сомневался, написал ли кто-нибудь со времен Пейна и Коббетта памфлет, сравнимый по силе и вдохновению с работами этих авторов… Люди внимали ему, затаив дыхание». И все же аргументы [этой книги] потерпели провал в попытке повлиять на политику в сколько-нибудь заметной степени. Более того, они потерпели провал и в еще одном смысле: в ходе общественной дискуссии сформулированные в ней аргументы были искажены до такой степени, что некоторые из ее основных идей оказались поставлены с ног на голову и истолкованы как защита политики, прямо противоположной той, на отстаивание которой они были направлены. Это указывает на некую коренную ошибку в подаче материала, несмотря на то что книгу горячо, а порой и преувеличенно хвалили за ясность и прозрачность.
Как уже говорилось, я втянулся в эту работу, поскольку был убежден (буквально до грани хронической бессонницы), что мы – Британия, Европа и, вероятно, бо́льшая часть мира – неудержимо движемся к войне, и избежать ее можно лишь посредством переговоров. Эти переговоры могли быть успешными лишь при условии, что мы пришли бы к ним с запасом идей, отличных от тех, что и вызвали сползание к войне. Именно в таком настроении и исходя из таких побуждений была написана эта книга. А в результате мы имеем следующее: возможно, 70–80 % тех, кто слышал о ней (но не читал) считает, что автор пытается показать, что война стала «невозможной», и либо ее остановят банкиры, либо иссякнут деньги. Полагаю, что из всех упоминаний об этой книге, которые я получаю до сих пор, половина описаний составлена в этом ключе. Типичная ссылка на нее из тех, что все еще появляются, содержится в ноябрьском (1950 г.) обзоре работ по иностранным инвестициям в серьезном ежемесячнике[5]. «В 1908 г., – начинает рецензент, – в Англии появилась книга, которую широко читали не только в англо-говорящих странах, но и по всему цивилизованному миру. Книга называлась “Великая иллюзия”, и… тезис этой книги, получивший широкое признание, состоял в том, что развязывание большой войны
