жизнь, подвластную не самому человеку, но системе.
Свобода Мариуса дорога ему, хотя он, вынужденный прибегать к Сатане по первому его зову, уже не уверен, что свобода у него имеется. Он пинает крышку гроба, и она с грохотом падает на пол, заставляя живущих этажом ниже вскочить с постели и испуганно заозираться: не война ли началась. Единственное окно в комнате Мариуса и Тенёва выходит на запад, солнце не обжигает вампира, он морщится от неприятного раннего пробуждения, но молчит.
Второе Знамение резво подскакивает, едва заслышав шаги Дьявола в коридоре, ведьма же сидит неподвижно, привалившись к холодному кафелю стены. Он немного покрыт копотью от её усердного зельеварения, но Роза слишком испугана пережитым, чтобы обратить внимание на грязь. Голос Сатаны доносится до неё словно сквозь вату: Роза понимает, что хозяева «дьявольской» штуковины явятся за ней, что всем им лучше бы покинуть квартиру, и знает, что Дьявол может испепелить её за эту промашку. Роза судорожно сглатывает.
– Идём, – оборачивается Второе Знамение уже возле двери, – Он же позвал нас.
– Они будут искать нас, – невпопад отвечает ведьма, указывая трясущимся пальцем на унитаз. – Нас и Сергея Борисовича. Дьявол ни за что не простит мне лишних проблем.
– Разберёмся, – заверяет её кот. Он тщетно старается сохранять спокойствие, но шерсть на спине вздыбилась, а хвост беспокойно подрагивает – Второму Знамению не терпится выйти навстречу повелителю, он боится промедления.
Ни на секунду не веря в то, что кот способен с чем-нибудь разобраться, Роза встаёт и подхватывает тяжёлый котелок с липкой массой, пахнущей болотом.
– Великий Анголон, – шепчет она, судорожно впиваясь в латунную ручку, – взывает к тебе смиренная Роза из рода Северных Ветров. Впервые для себя прошу: спаси от гнева брата твоего, Велеса…
Тенёв и Мариус уже ждут их, стоя прямо перед господином. Солнце нещадно сжигает вампиру волосы на затылке, воздух напоён отвратительной вонью палёной плоти и волос. Дьявол морщит нос; люди перед ним горели нередко, но ведь то были люди.
Люди довольно дешёвое сырьё, и его подземелья ими полны – хочешь, можешь камин ими топить, другого они от Сатаны всё едино не ждут. Они валят толпами к его замку, ломятся в тяжёлые двери, они с радостью бегут топиться в болота к кикиморам, и в реки – к русалкам, они бросаются на острые ветки, прыгают со скал. Они сходят с ума в том мире, куда ему пришлось спуститься. Всем им пришлось. Люди отказались от многобожия, отказались от нечисти, перестали молиться и делать подношения, и все неприкаянные духи бежали, гонимые христианами, бежали под землю.
Тогда он вышел против них. Вышел один.
– Что вы делаете, люди? – спросил он. – Вы забыли, что Земля создана не вами и не одних лишь вас? Вы забыли, что реки не принадлежат вам? Забыли, что охотничьи угодья не принадлежат вам, и, заходя в них, позволения на охоту просить нужно?
–
