тебе не верю!
– А себе?
Обручева схватила стакан и залпом выпила. Ей явно не хотелось соглашаться с тем, что она услышала.
– Ты только пересказываешь её версию или сама присутствовала при убийстве? – спросил я.
Женщина глубоко вздохнула и обречённо выдохнула:
– Элла приехала ко мне под утро.
Что-то в этом роде я и предполагал. Я плеснул в рюмку коньяку и чуть ли не силком заставил её выпить. Выпил сам и, показав на телефон, сказал:
– Позвони ей и предупреди, что мы сейчас подъедем.
Глянув на меня, она решительно замотала головой:
– Нет.
– Бросишь подругу расхлёбывать эту кашу в одиночку?
Обручева усмехнулась:
– Можно подумать, что ты собираешься её облагодетельствовать.
– От меня теперь действительно мало что зависит, – согласился я. – Меня теперь если что и беспокоит, так это как бы она ненароком других глупостей не наделала.
Я набрал номер городской квартиры Смирновых, а когда никто не ответил, телефон загородного дома. Трубку никто не взял и там.
Я посмотрел на Обручеву и сказал:
– Поехали, может, нам ещё удастся с ней поговорить.
Женщина снова отрицательно помотала головой. На её бледном осунувшемся лице живыми оставались лишь глаза.
– Ну, как знаешь, – сказал я.
В прихожей стоял полумрак. Я нащупал дверную ручку и крикнул:
– Запри двери, подружка может о тебе ещё вспомнить!
Ответом было молчание. По-видимому, у девочки наступил период раскаяния. Пока это чувство не перегорит, взывать к разуму было бесполезно. Я закрыл двери и, зачем-то повторяя про себя детскую считалку, спустился к машине.
Глава одиннадцатая
На свежем ночном воздухе меня передёрнуло. Я запустил двигатель и несколько минут просидел так, глядя в лобовое стекло. Как я ни пытался перетасовывать факты, на всех снимках Элла выходила вне конкуренции. У магазина я остановился и купил спиртного. Минут через десять улицы города с яркими огнями витрин и уличных фонарей сменились плохо освещёнными улочками пригорода. Встречных автомобилей заметно поубавилось, а пешеходы исчезли совсем. Но через некоторое время дорожные фонари замелькали чаще, а за шлагбаумом посёлка света стало столько, что хоть вечеринку устраивай.
Чтобы мой приезд не стал неожиданностью, я подъехал прямо к коттеджу. Открыл калитку и по выложенному фигурной плиткой тротуару прошёл к крыльцу. Тойота Эллы стояла в глубине двора под навесом. Из приоткрытого окна коттеджа доносилась мелодия «Happy Nation». Я миновал веранду с зеркальным остеклением и оказался в просторном зале под сводчатым потолком, где висели два стилизованных под старину портрета супругов Смирновых. И мужчина, и женщина смотрели на меня с улыбками. Муж и жена. Ха-Ха-Ха. Как бы не так! Два совершенно чужих человека!
Звучавшая в зале музыка оборвалась. Откуда-то слабый ветерок приносил едва различимый табачный – и не только табачный – запах. Ведущие в левое крыло дома двустворчатые
