style="font-size:15px;"> – Эмоции не управляют миром. Вам, как ученому, неплохо бы об этом помнить.
Шушин кивнул примирительно.
– Все-все, в чужую голову не лезу. Но все-таки, о чувствах и разуме. Может, и хорошо, что ваши опыты с Леней прекратятся. Он скоро женится на моей сестре…
Ну конечно! Он спас ее не только для того, чтобы позлить отца. А еще вонзить очередную шпильку, да что там – длиннющую острую спицу прямо в сердце! В отчаянии, почти не соображая, что делает, Соня дёрнула на себя ручку двери.
– Стойте, мало вам приключений? Сумасшедшая! Я довезу!
Руссо Балт, завизжав тормозами в мокром снегу, остановился, почти перегородив улицу.
– Слушайте, Софья, я правда на вашей стороне. Просто хотел избавить от иллюзий…
– Всего хорошего!
Соня решительно зашагала пешком. Снегопад разыгрался, снег доставал уже до щиколоток. Ботики пропитались ледяной кашей, но Соня не чувствовала холода, пылая от стыда и обиды. Неужели она вела себя настолько глупо, что все было видно со стороны? И осознал ли ее чувства Леонид Голицын? А еще Соне смертельно хотелось вернуться в аудиторию и снова пережить то, что могла дать только Эвридика.
Уверенность. Любовь. И живой трепещущий пульс того, кто всегда будет рядом…
– В этот раз пешком? Что так?
Соня молча стянула мокрые насквозь боты и прошла на кухню. У матери с дочерью была негласная договоренность: Соня ест по вечерам, но не на глазах Ксении, которая воспринимала это как личное оскорбление. И сейчас старшая Веснина изумленно наблюдала, как Соня открывает буфет и, вытащив банку малинового варенья, даже как-то вальяжно опускает туда сушку.
– Я бы на твоем месте подумала о фигуре – не выдержала Ксения. – Молодые люди могут сколько угодно думать, что им нравится характер, вкус или душа. Но реально все решает объем талии по отношению к бедрам. Кстати, надеюсь, твой ухажер ничего не знает о твоем прошлом. Проблема может быть наследственной. Никто не захочет детей от…
Что-то оборвалось в груди Сони. Она сама не ожидала, что из груди могут вырываться столь злые и громкие слова.
– Ты сама ничего не знаешь, неудачница! У тебя было все: талант, красота… Но ты ничем не можешь воспользоваться! Не смей меня учить!
Лицо Ксении стало похоже на гипсовую маску. Мать молча вышла из комнаты. Сердце Сони разрывалось. Так хотелось побежать за Ксенией, попросить прощения и восстановить привычный баланс. Но и потерять новую, обретенную степень свободы, было страшней…
Выйдя на улицу и вдохнув влажный оттепельный воздух, Соня дышала глубоко и часто, словно испытывала недостаток в кислороде. Надо что-то делать. Просить Голицына, умолять – что угодно, лишь бы вернуться в Эвридику. А еще решить, где сегодня ночевать…
– В этой мастерской Володя живет, когда приезжает в Москву. Но пока они с Лилей в Петербурге, так что помещение в твоем полном распоряжении…
Элла с Соней свернули в Большой Гнездниковский.
– Квартира в доме Нирнзее? – не выдержала
