как маленькую, и обещали объяснить. Даже когда еще не объяснили – спасибо.
Господи, как же хорошо, что мне, тогда еще маленькой несчастной дурочке, не удалась попытка покончить с собой в восемнадцать лет!
Почему-то я об этом сейчас подумала. Я, мать нескольких детей, автор нескольких проектов, когда-то музыкант, немного педагог, временами психолог, всегда – мыслитель, исследователь множественных теорий и моделей познания мира, опытная – да-да, звучит пошло, но как еще сказать? – женщина, у которой за плечами миллион влюбленностей и пара-тройка очень значимых и порой длительных отношений (наконец-то про женское, вся предыдущая фраза, почему-то включая «мать», была какой-то мужской) … И вот – как будто то, что произошло со мной сейчас, и есть самое главное. Ради чего стоило выжить.
Тревожно обмануться.
Весна!
Просто весна.
Просто… выздоравливаю.
Этот дневник я показала ему гораздо позже, а вот стихотворение, открывшее новый этап моего поэтического пути после двадцатилетней паузы, отослала сразу же. Стихи невозможно скрыть. Мой друг Эллиль говорит, что они пишутся кровью.
Может, и так. Ему можно верить: он сам поэт.
Я не умещаюсь теперь в стихи.
Ни в ритм, ни в размер.
Все мои исходящие вовсе не чтут
моргающий глазомер,
Словно взломанных льдов осколки, они ныне тихи
В раздольно пролившихся половодьях лет,
В невысказанном, ибо – невыразимом,
Блестят себе, отражая свет,
Квинтэссенцией дани зимам.
Глыба льда внутри – гладкий оплот.
Тяжёлая, горделивая драгоценность
во хлама храме.
Скажи еще.
Я пробую взять тепло.
Скажи.
Я сыта богами, страхом, солнцем, пирами,
Я стыдом придавлена, завалена снами,
Печалями, желтыми скалами, тёмной мутью…
И что? – твоих слов цунами
На мой айсберг, такой величавый, обрушивается веселой жутью,
И что? – глыбу льда внутри, гладкий оплот —
В тепло.
И она, понятно, стекает.
Сверху жжет, в середине – щекотно, а снизу…
Как-то боязно. Мягко плыву по маслу,
в ветрах брожу по карнизу
Какая-то
не такая.
Не такая, другая, новая, не своя —
или просто просторней.
Драгоценная, теплая, тайная.
Скажи еще!
Моим собственным таянием
Напитай меня.
Я пускаю
корни.
«…А спустя
