Алексею. В недоумении она протёрла глаза, больно ущипнула себя за руку, подозревая, что она всё ещё пребывает во сне. Осмотрелась внимательно кругом, прислушалась. Гробовая тишина. Видимо, мать, как обычно в это время ушла к соседке за молоком, а её пожалела будить. Сын, вероятно, ушёл уже в школу, а вот она явно опаздывала в редакцию. Сквозь мутное окно пробивался пасмурный мутный день, стекло слезилось, оттого, что нудно и мелко моросил дождь. Постель её была самым бесстыдным образом смята, розовое одеяло, в мелкий горошек, небрежно скомканное, лежало на полу. Весьма странно, что простынь, которую она накануне тщательно отутюжила, была почему-то скручена в жгут. Но главное, куда же всё-таки делось кольцо? Сплошная загадка, хоть садись и сама про себя пиши детектив.
– Но может, она вчера нечаянно сняла его и положила в шкатулку? Однако там было пусто. Тогда у неё возникла следующая версия. Может, кольцо нечаянно как-нибудь скатилось с её пальца, когда она легла спать, а негодник Кешка скорее всего закатил его куда-то. В отчаянии она ползала по- пластунски по полу, усердно шаря по всем укромным углам, заглянула под шифоньер, проверила под кроватью, сдвинула ветхие, ободранные котом кресла, обследовала место за печкой – и в изнеможении опустилась на кровать. Нет, кольца нигде не было, и у бедной женщины от этих странных вещей помутилось в голове, ей показалось, что она сходит с ума.
Глава шестая
Через несколько месяцев после убийства Бутырина неожиданно объявился Денисов Николай. С опухшей физиономией, на которой резко выделялись красные набрякшие веки, с давно не чесаными волосами, где, по всей вероятности, разгуливали насекомые, зашёл он в кабинет Дмитрия Кустова. Следователь с интересом посмотрел на вошедшего. Николай был корноухий, вдобавок нос у него был сворочен на бок как следствие его задиристого нрава.
– Я от супружницы своей и прямо к вам, гражданин следователь. Моя баба, чёрт её забери, совсем охренела, на порог не пускает, как собаку. Талдычит одно, будто я Бутырина на тот свет отправил. Не мог я стерпеть такого поклёпа, вот и явился к вам собственной персоной. Он громко икнул, смахнул рукавом старого клетчатого пиджака дрожащую соплю на кончике шишковатого носа.
– У нас в деревне, хлебом не корми, будут бабы молоть всякую чепуху. Вы что взаправду меня убийцей считаете? Что ж я и в каталажку загремлю ни за понюх табаку?
Интуиция Дмитрию ясно подсказывала, что Денисов, на которого у него сначала пало некоторое подозрение, скорее всего тут ни при чём. Он только сейчас приметил у него ко всем прочим физическим недостаткам ещё и заячью губу.
«Теперь мне понятно, почему этот ещё сравнительно не старый мужик трётся под бочком у сварливой грымзы».
– Никто вас, гражданин Денисов, не считает убийцей, – сухо заметил он, – но почему вы вдруг исчезли именно в тот день, когда вашего соседа обнаружили в доме мёртвым? Ведь вас видели с Алексеем на речке. Расскажите-ка
