просочиться в самую даль, к окну, а передо мной сел наш тяжелоатлет. У него спина была как шифоньер – она отгородила от меня тирана и половину аудитории в придачу.
– Андрюха, – шепнул ему я, – ты – лучший. Ты станешь чемпионом мира.
Под рубашкой весело заиграли могучие мускулы.
На соседний стул опустился закадыка. Теперь он был каким-то зеленоватым, как водоросли.
– Ты чего это так разнервничался? – спросил я безмятежно.
Он посмотрел на меня с ненавистью и уже хотел что-то ответить, но откуда-то из-за спины-шифоньера заговорил глухо тиран.
– Я смотрел ваши работы, – тихо цедил он слова. – Марина Викторовна вас разбаловала.
Все сидели, втянув головы в плечи. Даже Андрюха, игнорируя законы природы, умудрился съежиться – и мне пришлось распластаться по столешнице, чтобы сохранить укрытие.
– Я преподавал трудовое право, – продолжал тиран, – это важный и серьезный предмет, к нему нельзя относиться легкомысленно. Сегодня на трудовое право выделяется куда меньше часов, чем следует.
Я приподнял голову – отличники усердно скрипели ручками. У всего ряда уши были красные, точно маки.
– Если бы я продолжал заниматься трудовым правом, ситуация была бы иной…
Я возблагодарил небеса за то, что он не продолжил заниматься трудовым правом.
– Но я уже несколько лет не занимаюсь трудовым правом. Я занимаюсь…
И он назвал предмет, от упоминания которого даже у абитуриентов по телу пробегает судорога.
– И я вывел эту дисциплину на высочайший уровень. Насколько я понимаю, нас с вами ждет не так много встреч, – он повысил голос, – в рамках трудового законодательства, но я постараюсь сделать все возможное, что вы хотя бы на йоту продвинулись в понимании глубинной сути этого предмета.
Я смотрел в окно. Поле лежало прямо передо мной – широкое, нежно-зеленое, трава весело вздрагивала от ветра. Я представил себе этот апрельский ветер – еще прохладный, острый, но уже напоминающий о лете.
А тиран между тем закипал.
– Зарубите себе на носу, далеко не все из вас смогут стать юристами. Юрист! – пауза. – Юрист – это особый тип! Это отдельная каста!
По небу плыли лоскутами полупрозрачные облака.
– Я уже давно не встречал группы, в которой хотя бы половина студентов была достойна переступать порог этого факультета!
Я снова приподнялся. У отличников уши горели так, что можно было испугаться – не сработает ли пожарная сигнализация. Выплыл из-за огромного Андрюхиного плеча и сам тиран – в руке он держал кружку Марины Викторовны, которая всегда стояла на столе, и даже Марина Викторовна из нее никогда ничего не пила. Он держал кружку так, будто был готов прямо сейчас разнести ее об стену – или чью-нибудь голову.
Я снова прижался к столешнице.
Но речь прервалась – что-то тоненько запищало, повисла тишина, потом прогремел голос тирана:
– Алло?!
Я бы, услышав такое
