Всё тебе и отходит. Пока Алька жениха-то найдёт. Нам точно не конкурентка уже будет.
Алька…, сестра её двоюродная. Вспомнил! Встретились мы на дне рождения у Миши, брата Люськиного. Там эта Аля и была. Кстати, я на неё запал сначала. Только очень стеснительной мне показалась. А Люська так хвостом и крутила, подзуживала да подливала. Потом провожать её позвала. И закрутилось.
И вот этот вечер с чайком. Ну, стерва! Попляшешь ты у меня вместе со своей мамашей.
Глаза уже привыкли к свету, который нещадно бил в окно, словно издеваясь. И чего мне могла эта карга в чай подсыпать? Хорошо бы с собой прихватить для экспертизы. Лёшке отвезти в отдел, он всё сделает.
Одежда обнаружилась на стуле, бросили как попало. Натягивать пришлось одной рукой, которая оказалась более послушной. Ползти к двери решил по пластунски. Не зря же дед воевал, вдруг навык передаётся на генетическом уровне? И я, изо всех сил стараясь не привлекать внимание, начал загребать руками, подтягивая одновременно ноги что есть мочи. А вот и бонус: торчащие в двери ключи.
– Виталий, Аля! Ну как же мы за вас рады. Горько!
Я помог подняться своей невесте. Хотелось утащить её куда подальше отсюда, чтобы нацеловаться вдоволь. А пока приходилось «впихивать» себя в рамки приличия.
– Алечка, а что с наследством делать будете, решили уже?
Мы заговорщически переглянулись, так как обещали пока держать всё в тайне.
А кто-то снова закричал: «Горько!».
Екатерина Денике
Дама с собачкой
Он сразу заметил новое лицо на этой пылающей под солнцем набережной. Борис Семёнович или, как он обычно представлялся дамам, «Борис, просто Борис» прищурился, снял солнечные очки и тихо присвистнул. Эту женщину можно было назвать дамой, госпожой или синьорой. Возраст – около сорока лет, но свежая, как зимнее наливное яблочко. Он мог бы часами наблюдать, как ступают её длинные загорелые ноги по камням набережной.
Борис Семёнович зажрался на курорте: не хотелось ни инжира, ни персиков, ни молоденьких студенток. Те, видя импозантного мужчину с низким голосом, таяли как мороженое в июльский полдень, стекали лужицами к ногам и липли к рукам. Но наслаждения от них было, как от газировки – шипучие пузырьки, сплошной сахар и неприятное послевкусие. Пришлось даже номер телефона сменить, чтобы не одолевали.
Захотелось Борису чего-то терпкого и насыщенного, как хорошее красное. Не успел он пожелать – и вот она. Плывёт по набережной, придерживая шляпку с огромными полями. И собачка рядом с ней – маленькая, кривоногая. «Ну и чудовище! Ненавижу таких шавок» – подумал Борис Семёнович и бросился грудью на амбразуру покорять приятную во всех отношениях женщину.
Но она будто растворилась в толпе. Мрачно скитался ловелас по набережной: ни собачки, ни дамы. Только сопливые карапузы, их замученные мамаши и папаши с обгорелыми носами. А феи – нет.
На следующий день Борис Семёнович был на месте
